Портрет

С этой мыслью я и устроился на своем диване.

10

На сборах все опять вошло в свою колею. Даже прапорщик на кухне остался тот же.

— Мог бы и обидеться, — сказал я Лисину.

— На что?! — удивился тот. — Подумаешь, по морде дали. Тем более — зам по тылу.

— Не зам по тылу, а ему по скуле, — вмешался в наш разговор Зябкин. — Слышали, что с майором Петровым случилось?

— Нет.

— Получил звание подполковника и влип.

— Куда может влипнуть подполковник? — усмехнулся Лисин. — Он же не партизан.

— Жуткая история! — не поддержал его игривый тон Зябкин. — Знаешь, как в армии отмечают очередную звездочку?

— Конечно, — кивнул Александр. — Опускают звездочку в стакан с водкой и выпивают.

— Вот именно! Я, например, стакан водки выпить могу, а некоторые…

Он посмотрел на меня.

— Нет, — сказал я. — Мой батька выпивает легко, а я не могу.

История, случившаяся с подполковником Петровым, бывшим майором, действительно далеко выходила за границы обычной.

Получив на руки приказ о присвоении очередного звания «подполковник», Петров отметил это событие в кругу сослуживцев. А в Советской армии все празднования проходят по одному распорядку: наливают и пьют. Погуляв как следует, а точнее, выпив все, что было, отцы-командиры разошлись по домам. Но Петров жил чуть дальше, чем остальные, а проводить его до двери квартиры никто из собутыльников не догадался, и новоиспеченного подполковника подобрал на улице военный патруль. Наверное, он не очень хорошо держался на ногах. А может, и совсем не стоял на них. Как бы там ни было, Петрова задержали, как пишут в протоколах, в непотребном виде, доставили в комендатуру и сообщили о случившемся по инстанции.

— Отвезли в вытрезвитель? — спросил Лисин.

— Домой, — ответил Зябкин, — но лучше бы они его туда не возили.

— Почему? — удивился я.

— Жена так врезала по морде, что один глаз совсем не видит. Теперь на больничном.

— А звездочка? — спросил я.

— Какая звездочка? — уставились на меня друзья.

— Подполковничья.

— Наверное, заберут назад, — подумав, сказал Зябкин. — Будет и дальше служить майором.

— Могут совсем уволить, — сказал Лисин.

— Вряд ли, — покрутил головой Зябкин. — Он же больше ничего не умеет, только стрелять и маршировать.

Кстати, на прошлой неделе нас возили на стрельбище, и командовал стрельбами как раз Петров.

— Не уволят, — согласился я. — Это же не измена родине, обычная пьянка.

— Зигзаг удачи, — вздохнул Лисин. — Почему он случается в самый неподходящий момент?

— Иначе не было бы интереса к жизни, — хмыкнул я. — Спали бы не только ночью, но и днем. Посмотри на наших партизан — байбаки!

— Не все! — запротестовал Зябкин. — Я, например… Слушай, а из нашей части можно выйти другим путем, не через КПП?

— А что?

Теперь мы с Лисиным уставились на товарища.

— На КПП Наталья будет ждать, — вздохнул Володя. — Она знает, когда наши сборы заканчиваются.

— Проститься хочет? — спросил я.

— Проститься! — хохотнул Зябкин. — В ЗАГС она хочет. Сказала, из Гродно меня не выпустит.

— У тебя семья, — сказал я.

— Это ты знаешь, что семья. А ей никто об этом не говорил.

— Придется через забор! — присвистнул Лисин.

— Высокий…

Мы посмотрели на кирпичное ограждение вокруг воинской части, возвышавшееся неподалеку.

— Не все так просто! — вспомнил я любимое высказывание Славы Кирзанова.

— Зато жизнь бьет ключом! — подмигнул мне Лисин.

— И больше по голове… — согласился Зябкин.

Сборы заканчивались. На кухне снова стали плохо кормить, но на это уже никто не обращал внимания. В казарме воцарился дембельский настрой, а это самое вредное из всего, что бывает на службе. Даже есть не хотелось.

В прошлые выходные я распрощался со своими гродненскими друзьями. Произошло это на квартире у Раи.

— Где родители? — спросил я, когда она открыла мне дверь.

— В санатории, — усмехнулась она.

— Значит, ночевать буду у тебя?

— Ночуй.

— Галочка придет?

— Ей дочку не с кем оставить.

— Есть Синичкин.

— Вот он и не отпускает. Хватит, говорит, по задворкам шляться.

«А мы и не ходили по задворкам, — подумал я. — Один только раз на кладбище заглянули».

— Упустил девушку, — покивала Рая. — А она у нас самая красивая. К Инне тоже под бочок не пристроился. Думаешь, мы просто так тебя к ней подселили?

— У нее тоже дочка, — сказал я.

— И нет мужа. Эх ты, офицер!

Я стал красный, как свекла, в большом зеркале, стоявшем в прихожей, это было хорошо видно.

— Что означает название улицы Фолюш? — спросил я.

Вопрос был нелепый, но мне это и надо было.

— Не знаю, — пожала плечами Рая. — Видимо, что-то польское. Снимай ботинки и проходи.

Мы выпили вина, послушали песни Володи, и я лег спать на диване, который был значительно больше, чем у Инны. Никто меня не беспокоил, и я хорошо выспался.

В последний день сборов у КПП действительно дежурило несколько выряженных девчат. Они напряженно высматривали своих ухажеров, но через ворота те не проходили. Я знал, что Зябкин с соратниками направились в тыл, туда, где в ограждении был потайной лаз. Ни одна воинская часть в нашей стране без него не существовала.

Часть шестая

Шарж

1

— Ну что, люты больш браўся завеямі? — подмигнул мне Саня Камлыга.