Портрет леди

Эдвард Розье вспыхнул. Правильные черты его лица исказило разочарование.

– О, а я-то думал, что нравлюсь вам сам по себе!

– Конечно, нравитесь, но давайте не будем вдаваться в подробности. Прошу простить меня, если мои слова звучат несколько высокомерно, я думаю, вы прекрасный маленький джентльмен. Однако вынуждена сообщить вам – не я решаю судьбу Пэнси Озмонд.

– Я и не предполагал этого. Но мне казалось, вы близки с ее семьей и можете на них повлиять.

Мадам Мерль несколько мгновений молчала.

– Кого вы называете ее семьей?

– Отца и… как это сказать по-английски? Мачеху.

– Да, мистер Озмонд ее отец, но его жену вряд ли можно назвать членом семьи Пэнси. Во всяком случае, замужество девочки вряд ли ее касается.

– Очень жаль, – вздохнул молодой человек. – Я думаю, миссис Озмонд отнеслась бы ко мне благосклонно.

– Вполне вероятно… если ее муж отнесется к вам иначе.

Эдвард Розье поднял брови.

– Они что – ни в чем не сходятся?

– Ни в чем. Они очень разные.

– Очень жаль, – произнес Розье. – Но это не мое дело. Миссис Озмонд очень нежна с Пэнси.

– Да, она добра к Пэнси.

– И Пэнси очень привязана к ней. Она рассказывала мне, что любит миссис Озмонд, как родную мать.

– Должно быть, вы вели довольно откровенные беседы с бедным ребенком, – заметила мадам Мерль. – Вы сказали ей о своих чувствах?

– Никогда! – воскликнул Розье, воздевая к небу руку, плотно обтянутую перчаткой. – Никогда, пока не получу согласие ее родителей.

– Вы всегда так примерно ведете себя? У вас превосходные принципы. Ваше поведение заслуживает уважения.

– Похоже, вы смеетесь надо мной, – пробормотал бедный Розье, откинувшись на спинку кресла и потирая свои маленькие усики. – Я не ожидал этого от вас, мадам Мерль.

Мадам Мерль покачала головой с видом человека, который хорошо знает, о чем говорит.

– Вы ко мне несправедливы. По-моему, ваше поведение свидетельствует о прекрасном вкусе. Да, именно так я и считаю.

– Зачем же мне зря волновать ее? Я ее слишком люблю, – произнес Нед Розье.

– Все же я рада, что вы поделились со мной своими мыслями, – продолжила мадам Мерль. – Предоставьте пока дело мне. Полагаю, я смогу вам помочь.

– Я же знал, что вы именно та, к кому нужно обращаться! – воскликнул молодой человек с сияющим лицом.

– Вы поступили очень разумно, – значительно более прохладным тоном ответила мадам Мерль. Когда я говорю, что, может быть, смогу вам помочь, я имела в виду – только при условии, что дело того заслуживает. Давайте обсудим, так ли это.

– Я человек весьма достойный, – серьезно произнес Розье. – Не скажу, что у меня нет недостатков, но пороков у меня нет.

– Это то, чего у вас нет. А что у вас есть, кроме испанских кружев и дрезденских чашек?

– У меня есть неплохое состояние – около сорока тысяч франков в год. С моим умением распорядиться деньгами мы прекрасно сможем жить на проценты.

– Не прекрасно. Сносно, пожалуй. Хотя и это зависит от того, где вы собираетесь жить.

– В Париже. Я хотел бы жить в Париже.

Мадам Мерль снова вздернула уголок рта.

– Вряд ли на эти деньги в Париже можно жить роскошно. Вам придется пустить в ход свои фарфоровые чашки, а они легко бьются.

– К чему нам роскошь? Если мисс Озмонд окружить прекрасными вещами, этого будет достаточно. Когда девушка так прекрасна, как она, ей можно позволить себе одеваться просто. Она никогда не должна ничего носить, кроме белых муслиновых платьев, – мечтательно проговорил Розье.

– Девушка будет вам очень признательна за такую теорию.

– Она понравится ей, уверяю вас, я не сомневаюсь в этом. Мисс Озмонд все понимает. За это я ее и люблю.

– Она очень милая девушка и очень изящная. Но ее отец, насколько я знаю, не может дать за ней ничего.

Розье мгновение колебался.

– А я ни на что и не претендую. Но, позвольте заметить, – джентльмен живет как богатый человек.

– Деньги принадлежат его жене. Она принесла ему состояние.

– Миссис Озмонд очень заботится о падчерице. Вероятно, она сможет отписать ей что-нибудь.

– А для страстного влюбленного вы довольно практичны! – со смехом воскликнула мадам Мерль.

– Я питаю почтение к приданому. Могу обойтись и без него, но питаю почтение.

– Миссис Озмонд, – продолжала мадам Мерль, – вероятно, предпочтет придержать деньги для собственных детей.

– Собственных? Но у нее же никого нет.

– Она еще может родить. У нее был мальчик, который умер шестимесячным два года назад. Но могут родиться другие дети.

– Я от всей души желаю ей этого. Она блестящая женщина.

Мадам Мерль мгновение молчала.

– Ах, о ней многое можно сказать. Да, блестящая, если вам нравится такое определение! Но возвратимся к вам – строго говоря, вы не являетесь выгодной партией. Отсутствие недостатков вряд ли может являться источником дохода.

– Извините, но я думаю, что такое может быть, – произнес Розье с улыбкой.

– Вы будете трогательной парой, живущей на доходы от вашей невинности!

– Мне кажется, вы меня недооцениваете.