Портрет Моризы

Эджер обернулся, и в глазах его застыл ужас. Он попытался броситься к двери, но обессиленное тело поддавалось с трудом. Художник запнулся и повалился на пол, не сводя взгляда с Моризы.

Женщина ничуть не удивилась его поведению, напротив, с её лица слетела маска участливости, и по губам поползла та самая зловещая ухмылка, что явилась Эджеру в ночном кошмаре.

— Да… — протянула Мориза, царственно приближаясь. — К концу вы все догадываетесь, что что-то не так, но, увы, мальчик мой, бежать поздно, — Эджер всё это время силился добраться до двери, но Мориза в пару шагов оказалось у неё первой и повернула ключ. — Пора закончить свой шедевр, — процедила она и, схватив Эджера за ворот рубашки, потащила в мастерскую.

— Что вам нужно? — простонал он, не в силах сопротивляться.

— Совсем малость, мальчик мой, лишь твоя душа. Звучит чересчур пафосно, я понимаю, но уж как есть.

— Объясните! — выдохнул художник, когда его выпустили из хватки, поставив перед мольбертом.

— Дорисовывай! — рявкнула Мориза, усаживаясь на стул.

Ключ от мастерской был у неё в руках, и у Эджера в его плачевном состоянии не оставалось ни единого шанса её одолеть.

— Я буду рисовать, если вы объясните, что происходит! До истинных мотивов клиентки ему дела не было, но он наделся таким образом выиграть время и придумать способ спастись.

— Да не всё ли тебе равно? — усмехнулась женщина, расправляя складки на зелёном платье и поправляя осанку. — Хотя, — вновь заговорила она, проведя пальцем по камню на своём кольце, — эта история достойна рассказа.

Прошлое 1.1

— Дай мне ещё воды. Хриплый, еле слышный голос женщины, лежащей на узкой самодельной кровати, можно было спутать со скрипом прогнивших половиц.

— Доктор сказал, тебе больше нельзя, — сидя с мутным кувшином на стуле возле кровати, ответила ей молодая девушка, но рука уже потянулась к чашке с золотой окантовкой, что наполнить её водой. — Давай два глоточка, мама, не больше.

Женщина, худая, практически высохшая до состояния мумии, не без труда усмехнулась и так же тихо проговорила:

— Я всё равно умру сегодня, налей полную кружку, пожалуйста.

Девушка с полными слёз глазами долила ещё воды и поднесла к губам матери. Та начала жадно пить, хотя слабость и не позволяла ей осушить кружку так быстро, как ей хотелось бы.

Напоив мать, девушка бережно вытерла струйку воды, скатившуюся по её щеке мимо рта.

— Загляни под кровать, чуть более слышным голосом проскрипела умирающая.

— Зачем? — спросила девушка, спускаясь со стула и опускаясь на колени.

— У задней левой ножки… — мать зашлась кашлем, но продолжала говорить. — У левой… нож… ки есть… выступ… потяни за… него, — дальше говорить ей стало не по силам, и она умолкла, а девушка тем временем нащупала выступ на деревянном полотне и потянула за него.

Выступ оказался ручкой, открывающей потайной люк, сделанный в остове кровати. И стоило распахнуть дверцу, на пол вывалилось нечто прямоугольное. Девушка подняла предмет и, вытащив его на свет, поняла, что держит в руках книгу. Кожаная, потемневшая от времени и кое-где треснувшая обложка. По центру темнел символ, напоминающий крест, но в верхней части имевший форму перевёрнутой капли.

— Я нашла эту книгу, когда подрабатывала горничной в одном очень солидном доме, — справившись с кашлем, произнесла женщина. Её дочь открыла страницу наугад и перед ней предстали тысячи непонятных символов, перемежавшихся с иллюстрациями. — Хозяин того дома, в котором я работала, коллекционировал различные предметы древности. Эту книгу он привёз из Египта, но не смог понять ни слова из того, что там написано, а потому забросил её в хранилище, где держал не самые интересные экспонаты своей коллекции. Прибираясь в нём, я случайно задела полку, где лежала книга, и она, упав, открылась на этой странице, — женщина попыталась потянуться, но ей не хватило сил. Тогда дочь подложила ей книгу под руку, и с большими усилиями женщина всё же смогла открыть нужную страницу.

На развороте была изображено существо, левая половина которого выглядела как очень красивая женщина, а правая представлялась животным чёрного цвета с длинными, вытянутыми ушами и такой же мордой, но сохранявшим женские черты. Существо сидело на троне, в человеческом и зверином ушах блестели серьги с бриллиантами, на шее и руках было надето множество украшений. Ниже имелась подпись, состоящая из непонятных символов.

— Красивая, правда? — улыбаясь, спросила женщина. — Именно тогда, увидев этот рисунок, я подумала: почему у одних есть всё, а другие обречены всю жизнь копаться в помоях ради подгнившего куска хлеба? Мне тоже захотелось иметь дорогие украшения и красивую одежду, как у неё, — она кивнула в сторону картинки. — А теперь перелистни пару страниц назад, — попросила женщина. Дочь повиновалась и открыла точно такой же разворот, на котором была нарисована та же женщина, но обе половины её лица были человеческими, а вместо прекрасных украшений руки покрывали волдыри и раны, одежда свисала рваными лохмотьями.

— Что это значит, мама? — непонимающе спросила девушка.