Портрет неизвестной

— Нет! — раздраженно выкрикнула Алина. — Она уже была замужем за жалким, ничтожным человеком! Она его так и называла — мой ботаник! У них с твоим предком была любовь, и граф — твой прадед — обещал обеспечить ее на всю жизнь. Он хотел подарить ей свой фамильный алмаз. Но тут случилась революция, началась Гражданская война, судьба разлучила их. Тогда-то граф спрятал алмаз, чтобы новые власти не конфисковали его. Но вот куда он его спрятал? Я уверена, что в твоей семье должны об этом знать!

— Я об этом точно ничего не знаю. И вообще — все это звучит как сценарий латиноамериканского сериала.

— Вот как? — красивое лицо Алины перекосилось от злости и стало уродливым. — Значит, по-хорошему не хочешь? Что ж, придется по-плохому. Видит Бог, я этого не хотела, ты сам меня вынудил! Тебе некого винить!

— По-плохому? Это как?

— А вот как! — Алина нависла над Михаилом, сверля его своими кошачьими глазами. — Сейчас я принесу одно лекарство… то есть не лекарство, потому что оно ничего не лечит, скорее даже наоборот. Назовем его снадобьем. В народе его называют сывороткой правды. Я вколю его тебе, и тогда ты расскажешь мне все, что знаешь, все, что помнишь. И даже больше. Ты расскажешь и то, чего не помнишь, то, что спрятано в твоем подсознании. Тебя будет не остановить.

«Надо спасать этого охламона! — всполошилась за дверью Надежда. — А то она и правда ему вколет эту гадость!»

Алина внимательно следила за лицом Михаила. Убедившись, что он напуган, она продолжила:

— Правда, у этой сыворотки есть кое-какие побочные эффекты. После нее ты можешь стать идиотом. Или вообще овощем — это как повезет. Но ведь ты сам меня вынудил…

— Не надо! — пролепетал Михаил. — Прошу вас, не надо… неужели вы способны на такое?!

— Человек способен на все! — отчеканила Алина. — Вопрос только в цене. Цена не обязательно выражается в деньгах, но чаще всего именно в них. Подожди меня, я скоро вернусь!

С этими словами она вышла из комнаты.

И тут же в другую дверь кто-то вбежал.

Вторая дверь была за спиной Михаила, он не мог к ней повернуться и поэтому не сразу увидел вошедшего.

— Кто здесь? — окликнул он испуганно.

— Тише! — прошипел женский голос у него за спиной — и тут перед ним появилась Надежда.

— Надя! — воскликнул Михаил. — Как ты меня нашла?

— Потом, Лёлик, потом, все расскажу потом! — отмахнулась от него Надежда. — Сейчас есть более неотложные задачи! В первую очередь нужно тебя освободить…

— Да, это правда! Развяжи меня скорее, у меня руки совсем затекли… я их уже не чувствую…

— Да не шуми ты так! Я не хочу, чтобы твоя Алина услышала нас раньше времени!

— Она вовсе не моя! — вскрикнул Михаил. — Она вообще такая стерва… это просто удивительно — такое красивое лицо и такая черная душа…

— Говорю тебе — тише! — повторила Надежда, которая в это время пыталась разорвать скотч, которым были стянуты руки Михаила. — Черт, как крепко она тебя связала… нужно чем-то разрезать…

Она огляделась в поисках острого предмета и нашла на полу канцелярский нож. Но в тот самый момент, когда она подняла этот нож и хотела разрезать скотч, в дверях послышались приближающиеся шаги Алины.

Надежда метнулась под стол, который стоял позади связанного Михаила.

Дверь открылась, и в комнату вошла Алина. В руках у нее был маленький металлический поднос, на котором лежали одноразовый шприц и ампула.

— Ну как, родственничек, не передумал? — проговорила она насмешливо. — Если нет — сейчас мы сделаем укольчик… не бойся, больно не будет!

Алина подошла к связанному Михаилу, поставила поднос на стол, под которым в жутко неудобной позе скорчилась Надежда, взяла в руки ампулу и отломила ее кончик.

В то же время Надежда, высунув руку из-под стола, полоснула ножом по скотчу. Она слегка задела лезвием руку Михаила, и тот вскрикнул.

— Что ты кричишь? — процедила Алина, которая наполняла шприц жидкостью из ампулы. — Я еще ничего не сделала! Может быть, ты все же решил заговорить?

— Я ничего не знаю… — машинально повторил Михаил. — Мне нечего сказать…

Он почувствовал, что руки его освободились, но кровообращение в них еще не восстановилось. Он пошевелил пальцами, чтобы вернуть рукам подвижность.

Алина шагнула к нему, поднесла шприц к шее.

— Ну, раз ты не хочешь говорить…

«Чего ты ждешь?» — мысленно обратилась к Лёлику Надежда.

Михаил все еще медлил, и тогда Надежда, собрав силы, толкнула кресло, в котором сидел Михаил.

«Ну ничего без меня сделать не может!»

Кресло на колесиках покатилось вперед и ударило Алину по ногам. Алина охнула, выронила шприц и упала на пол.

Надежда выбралась из-под стола, подскочила к Михаилу.

— Что ты расселся? Пора уже линять!

— Линять? — переспросил тот, в растерянности глядя на поверженную Алину.

— Линять, валить, делать ноги, смываться… как тебе понятнее? Убегать!

— Ах, ну да! — он не сводил взгляда с молодой женщины.

— Да что с тобой, Лёлик? — раздраженно выпалила Надежда. — Она ведь еще не сделала тебе укол!

— Я ведь просил не называть меня Лёликом! — проговорил он и наконец встал на ноги.

Алина тем временем тоже начала подниматься. Глаза ее горели желтым огнем, как у разъяренной тигрицы.