Портрет тирана

Основной творческий состав театральной труппы — руководителей и ведущих актеров-следователей кремлевский Меценат подбирал сам. Н.С. Хрущев рассказывал на XX съезде партии о вызванном на заседание президиума ЦК следователе Родосе, «никчемном человеке, с куриным кругозором, в моральном отношении буквально выродке». И этот сталинский выкормыш допрашивал таких деятелей как Косиор, Чубарь, Косарев…

Родосы нужны были Сталину в центральном аппарате Органов Москвы и Ленинграда, на постах уполномоченных Лубянки в Одессе и Ростове, Ташкенте и Хабаровске. Он подбирал отъявленных мошенников и проходимцев, садистов по призванию, полуграмотных и наглых, зато преданных работодателю как может быть предан своему атаману лишь разбойник. На поверхность всплыла вся социальная нечисть — уголовник вербовал уголовников.

…Работал в тридцать седьмом году на Украине лейтенант Долгих (тогда носил в петлицах два кубика). Он прославился тем, что во время пыток-допросов поил арестованных членов ЦК своей мочой. Его усердие и находчивость в искоренении «врагов» были замечены. Долгих дослужился до генеральских погон и стал незаменим. Настолько незаменим, что уже после смерти Сталина возглавил ГУЛаг. Новое правительство назначило его заместителем министра внутренних дел.

«У чекиста должно быть горячее сердце, холодный ум и чистые руки», — завещал покойный Феликс Дзержинский. Вешатели призыва тридцать пятого года мало походили на рыцарей с революционного плаката, то были люди иного склада. Слежка и преследование честных работников, перлюстрация писем, подслушивание, шантаж, провокации, насилие, растление малолетних, изощренные пытки и казни в подвалах, — все это и еще многое другое требовала служба НКВД от своих сотрудников. Грабежу-мародерству они предавались в порядке самодеятельности.

В 1918 году Дзержинский составил инструкцию о производстве обысков и арестов.

«Пусть все те, которым поручено производить обыски, лишать человека свободы и держать его в тюрьме, относятся бережно к людям арестуемым и обыскиваемым, пусть будут гораздо вежливее, чем даже с близким человеком. Пусть помнят, что лишенный свободы не может защищаться и что он в нашей власти. Каждый должен помнить, что он представитель Советской власти — рабочих и крестьян и что всякий его окрик, грубость, несправедливость, невоспитанность — пятно, которое ложится на эту власть»[157].

Прекрасная инструкция. Непонятно только, кому она адресована. Если царским жандармам, то они — Дзержинский сам тому свидетель — относились к «господам политическим» вполне корректно. Если — чекистам сталинской выучки, то они руководствовались совсем иной инструкцией. Нет, покойного Дзержинского они уважали. Разве стены пыточных кабинетов не его выразительный портрет украшал… рядом с ликом Вождя?

Инструкция Дзержинского напомнила мне осень 1937 года. Генерального консула в Барселоне Антонова-Овсеенко вызвали в Москву в конце августа. В подъезде Второго дома Совнаркома Владимира Александровича встречает испуганный взгляд лифтерши. Почти все двери семиэтажного здания опечатаны большими сургучными печатями НКВД. Арестован Сулимов, председатель СНК Российской Федерации. Теперь он враг. И Крыленко, соратник по октябрьским боям. Погибли Тухачевский и другие славные полководцы.

Прошла неделя и еще одна. Вставать каждое утро без всяких обязанностей, провожать бесцельно прожитый день и длинной ночью ждать — чего?

Сталин вызвал Антонова-Овсеенко в Кремль на тридцатый день пребывания в Москве. Он начал с упреков. Оказывается, Антонов действовал в Испании слишком самостоятельно, не согласовывая своих шагов с Наркоматом иностранных дел. На него поступило много жалоб.

Владимир Александрович объяснил:

— Необходимо было принимать подчас рискованные, смелые решения немедленно, как того требовала сложная боевая обстановка.

Видимо, он убедил собеседника. Через день последовало назначение на пост наркома юстиции. А в сером доме на Большой Дмитровке в своем кабинете на пятом этаже генеральный прокурор Вышинский уже заготовил ордер на арест нового наркома.

…Поздний вечер 11 октября. Ассистент режиссера Д.И. Васильев никак не расстанется с Антоновым, уж очень интересные подробности рассказывает герой Октября. Постановщику фильма «Ленин в Октябре» М. Ромму разрешено показать на экране только Ленина, Сталина, Дзержинского и Свердлова. Такова воля самого Сталина.

…Васильев ушел поздно ночью. А через полчаса пришли люди в форме НКВД. Грубые окрики, циничные ругательства (какая уж там «инструкция»…), разбросанные вещи… Арестованного забрали на Лубянку. Вывезли все бумаги. То, что от них осталось, попало позднее в госархив, но доступ к этим документам был открыт лишь 40 лет спустя.

Сохранился Акт № 463, составленный 22 января 1938 года, на конфискованное имущество. Вот некоторые предметы и их оценка в современных масштабах цен).