Портрет в коричневых тонах (ЛП)

И я до сих пор очень сожалею, что эти две добрые сеньоры, мои бабушки Элиза Соммерс и Паулина дель Валье, сами решили мою судьбу, так и не позволив мне принять в ней какое-либо участие. С огромной решимостью в свои восемнадцать лет Паулина сбежала из монастыря с остриженной наголо головой, чтобы где-нибудь скрыться со своим женихом. С помощью неё же в двадцать восемь нажила состояние, перевозя на судне доисторический лёд. А теперь моя бабушка Паулина также решительно настаивала на полном уничтожении сведений о моём происхождении. И если бы не ошибка самой судьбы, из-за которой в последний момент рухнули все её планы, задуманное удалось бы осуществить. Я очень хорошо помню своё первое, оставшееся от неё, впечатление. Женщина видела меня входившей на территорию дворца, что возвышался на холме, и как я пересекала сады с зеркалами вод и подстриженными кустарниками. Я же в свою очередь отметила мраморные ступеньки с огромными, в натуральную величину, львами, расположенными по обеим сторонам лестницы, двойную дверь тёмного дерева и обширный зал, куда проникал свет через цветные витражи в величавом своде, что венчал крышу. Я никогда ещё не была в подобном месте, поэтому одновременно ощущала как очарование, так и страх. Вскоре я очутилась перед украшенным барельефом креслом, которое, как трон королева, занимала Паулина дель Валье. Так как я неоднократно видела её восседавшей в одном и том же кресле, то мне совсем не трудно вообразить себе вид этой женщины и в первый день. Та представляется мне украшенной множеством драгоценностей и таким количеством ткани, которого вполне хватило бы на занавески – одним словом, передо мной предстала некая величественная дама. Казалось, на её фоне остального мира и вовсе не существовало. У женщины был красивый голос, именитая естественная изящность и белые, один к другому, зубы, являвшиеся результатом превосходно сделанных из фарфора зубных коронок. К тому времени у неё, разумеется, были уже седые волосы, однако дама до сих пор придавала им тот же каштановый оттенок своей юности и увеличивала объём причёски за счёт ряда умело уложенных накладок из волос наподобие напоминавшего башню пучка. Раньше я нигде не видела творение таких размеров, однако ж, идеально подходящего габаритам и великолепию её особняка. Теперь, наконец-то, узнав о случившемся в предшествующие этому моменту дни, я поняла, до чего же было несправедливо приписывать мой испуг лишь этой устрашающей бабушке. Когда меня привели в дом, ужас был неотъемлемой частью моих пожиток, состоящих из небольшого чемодана и китайской куклы, в которую я тогда крепко вцепилась. После того как я погуляла по саду и посидела в огромной пустой столовой с чашей с мороженым, Вильямс отвёл меня в зал с акварелями. Там, как я предполагала, меня ждала бабушка Элиза, но вместо неё почему-то встретилась с Паулиной дель Валье. Она подошла ко мне хитро, словно пыталась поймать нелюдимого кота, и сказала, что очень меня любит, и что отныне и впредь я буду жить в этом огромном доме, и у меня будет много кукол, а также пони и небольшая карета.

- Я – твоя бабушка, - разъяснила она.

- Меня попросили разузнать, где моя настоящая бабушка.

- Я и есть твоя самая настоящая бабушка, Аврора. А другая, она уехала в длительное путешествие, - объяснила мне Паулина.