Портрет в коричневых тонах (ЛП)

И тут я побежала, пересекая на своём пути сводчатый зал, а затем затерявшись где-то в библиотеке. После чего я, наконец, скорым шагом направилась в столовую. Там я залезла под стол, где и съёжилась, онемев от смущения. Это был огромный предмет мебели, облицованный зелёным мрамором и с ножками, украшенными вырезанными на них фигурами кариатид - передвинуть его куда-либо не представлялось возможным. Вскоре пришли Паулина дель Валье, Вильямс и пара слуг, решивших между собой попросту меня обольстить. Я же выскользнула, точно ласка, едва чьей-то руке удалось приблизиться. «Оставьте её, сеньора, тогда она выйдет сама», - намекнул Вильямс, но ввиду того, что прошло несколько часов, а я всё пряталась под столом, мне принесли очередную порцию мороженого, подушку и одеяло. «Когда девочка уснёт, мы её достанем», - сказала Паулина дель Валье, однако ж, я не спала, и, напротив, даже помочилась сидя на корточках, полностью при этом осознавая совершённый мной проступок, хотя, для того чтобы отправиться на поиски ванны, была слишком напугана. Так я пребывала под столом даже во время ужина самой Паулины. Из своего укрытия мне были прекрасно видны толстые ноги этой женщины, обутые в тесные туфли из атласа, из которых в виде валиков вылезал оплывший жир её ног, и чёрные брюки помогающих за столом слуг. С огромным трудом женщина всё же наклонилась пару раз, чтобы всего лишь со мной перемигнуться, я же в ответ на этот жест лишь прятала лицо в колени. Я умирала от голода, усталости и желания помыться, но сама была столь же высокомерной, как и Паулина дель Валье, поэтому легко и быстро уговорам не поддалась. Спустя немного времени Вильямс подсунул под стол поднос уже с третьим мороженым, лепёшками и большим куском шоколадного пирожного. Я подождала, пока тот удалится, и когда почувствовала реальный голод, решила всё же поесть. Однако чем больше я вытягивала руку, тем дальше оказывался поднос, который мажордом медленно тянул за верёвку. Когда я, наконец-то, смогла взять лепёшку, то поняла, что нахожусь уже не в своём убежище. Но так как в столовой больше никого не было, то я спокойно могла пожирать принесённые мне сладости. Хотя стоило появиться малейшему шуму, как я летящей походкой тотчас возвращалась под стол. То же самое повторялось и несколько часов спустя, уже под утро, пока, следуя за движущимся подносом, я не добралась до двери, где меня ждала Паулина дель Валье с желтоватым милым щенком, которого и передала мне в руки.

- Возьми, это тебе, Аврора. Щеночек тоже чувствует себя одиноким и испуганным, - сказала мне женщина.

- Моё имя Лай-Минг.

- Твоё имя Аврора дель Валье, - возразила она категорическим тоном.

- Где ванная? – прошептала я со скрещенными ногами.

С данного момента и начались мои отношения с этой величественной бабушкой, которую мне уготовила сама судьба. Она устроила меня в соседней от своей комнате и разрешила спать вместе со щенком, которого я назвала Карамело, потому что собака была именно этого цвета. В полночь я проснулась от того же кошмара о детях в чёрных пижамах и, не думая дважды, летящей походкой направилась в легендарную кровать Паулины дель Валье, как и раньше любила проникать каждое утро в постель своего деда, чтобы тот меня приласкал. Я уже привыкла оказываться в крепких руках Тао Чьена, ничто не поднимало мне дух так, как его морской запах и нудная цепочка нежных слов на китайском языке, которую он произносил в полусонном состоянии. Я не знала, что нормальные дети вообще-то не пересекают порог комнаты взрослых и тем более не укладываются в их постель. Лично я росла, вечно окружённая тесным физическим контактом, с частыми поцелуями и бесконечным укачиванием на руках моих бабушки и дедушки по материнской линии, и кроме объятий просто не знала иного способа утешения или отдыха. Увидев меня, Паулина дель Валье тут же отпрянула чуть ли не со скандалом, после чего я начала тихонько выть на пару с несчастной собакой, и такое жалкое состояние нас обоих невольно нас же и сблизило. Я прыгала в кровать и зарывалась в простыни с головой. Полагаю, что засыпала сразу же, ведь рассвет неизменно встречала, съёжившись рядом с её большими и надушенными ароматом гардений грудями и с устроившимся у меня в ногах щенком.