Портреты из библиотеки герцога Федерико Монтефельтро

Совсем недавно Средние века казались не только мрачными, но и пустыми по сравнению, например, с Ренессансом. К тому же мнение, что интересы схоластов, а также их достижения, ограничены исключительно католической теологией, служило препятствием к изучению работ схоластов специалистами, не интересующимися католическим учением. В настоящее время работы схоластов привлекают внимание не только теологов и историков религии, но лингвистов, философов, историков науки. Хотя форма, в которую облекали свои рассуждения схоласты, почти всегда связана с католической религией, то что они обсуждали часто лежало за пределами религиозной доктрины. Как пример можно привести небольшой отрывок из комментария Фомы Аквинского к Евангелию от Иоанна. При комментировании самой первой фразы Евангелия – «В начале было Слово» – Аквинский задаётся тремя вопросами: что такое «Слово», что такое «Начало» и какой смысл имеет Слово в Начале. Он начинает объяснение понятия «Слово» так же, как это сделал Аристотель в своей работе «Об интерпретации». Название работы Аристотеля «Об интерпретации» не совсем точный перевод с греческого. Работу Аристотеля можно было бы озаглавить «Об объяснении мыслей словами». Слово, по Аристотелю, – знак представления в душе. Один и тот же предмет разные люди обозначают разными звукосочетаниями (например, на разных языках), но представления в душе одинаковые.

«Итак, то, что в звукосочетаниях, – это знаки представлений в душе, а письмена – знаки того, что в звукосочетаниях. Подобно тому как письмена не одни и те же у всех (людей), так и звукосочетания не одни и те же. Однако представления в душе, непосредственные знаки которых суть то, что в звукосочетаниях, у всех (людей) одни и те же, точно так же одни и те же и предметы, подобия которых суть представления».

Аристотель «Об интерпретации» 1:16а 5–10.

Фома Аквинский развивает мысль Аристотеля. Он различает два понятия: внутреннее слово, совпадающее с тем, о чём говорит Аристотель, и «внешний набор звуков», который Аквинский тоже называет словом. Аквинский разбирает «Слово» скорее с лингвистической, чем с теологической точки зрения. Как объяснять мысль словами, является главной темой трактата Аристотеля и главной темой комментария Аквинского к началу Евангелия от Иоанна.

Естественно, что кроме проблем, напрямую не относящихся к теологии, схоласты подвергали анализу и собственно теологические проблемы. Христианские писатели комментировали Библию и другие духовные произведения, начиная с IV века. В XIII столетии в подходе к изучению религиозных трактатов возникло нечто новое. Это новое можно определить как интерес к абстрактному доказательству, к привлечению логики Аристотеля при обсуждении теологических положений. Как всегда, не очень понятно, что здесь первично, а что вторично. Проснувшийся ли интерес к абстрактному мышлению заставил схоластов обратиться к Аристотелю как к одному из авторитетов, или вновь открытые работы Аристотеля подвигнули умы на новое осмысление старых проблем.

Вопросы, которые больше всего волновали схоластов, касались соотношения веры и разума. Эти вопросы вполне можно переформулировать безотносительно к вероисповеданию: можно ли доказать существование Бога? В чём суть озарений? Как относиться к пророчествам? Всё ли предопределено Богом в судьбе человека, или человеку оставлена некая свобода?

Многие из проблем были спровоцированы работами Аристотеля. Его доктрина о вечности и несозданности мира стала вызовом для трёх религий – христианства, иудаизма и ислама, так как противоречила первым же страницам Библии и Корана. Учение Аристотеля о вечности и самодостаточности мира невозможно было отбросить. Очень упрощённо вопрос стоял так: может быть, Аристотель прав со своим вечным двигателем? Для верующих наибольшую опасность представляло не само новое мнение, а возможность усомниться в, казалось бы, непогрешимой старой истине.