Портреты моих современников (сборник)

В Синягино нас встречали как героев и преподнесли в честь удачного плавания по чарке вина. На следующий день мы снова встали в пять часов утра, чтобы успеть на севастопольский автобус, который отправлялся в начале седьмого. Мы были счастливыми и окрыленными (может, поэтому нам достались в автобусе хорошие места?), до самого приезда домой щебетали, как влюбленные, и то и дело возвращались к эпизодам из нашего «большого плавания». Тогда нам казалось, что переплыть Керченский пролив так же легко и просто, как речку Кучук-Карасу, и что на нашем пути нет преград для покорения Берингова пролива и даже Ла-Манша. Мы строили грандиозные планы, которые, увы, нам вместе не довелось осуществить.

Как я «родился в рубашке» Р ассказ

На «Очки», нашу любимую речную купальню, часто приходили взрослые, и мы, ребята, с упоением слушали их разговоры. Однажды кудрявый киномеханик Женя весьма убедительно рассказал, как он глушил рыбу артиллерийскими снарядами. Для этого, оказывается, достаточно отвинтить у снаряда головку, слегка расковырять верхний слой тола, поджечь его, завинтить головку обратно и бросить снаряд в воду. Через десять-пятнадцать минут он взрывается – и только успевай собирать оглушенных сазанов и красноперок.

Боеприпасов, как, впрочем, и рыбы в речке, у нас в то время было предостаточно, а вот настоящих способов, как их взрывать, я не знал, поэтому Женин рассказ меня не только заинтриговал, но и обескуражил своей простотой. Я давно мечтал научиться подрывному делу – боеприпасы притягивали магнитом, но хороших наставников среди сверстников не было, а взрослые относились враждебно ко всякого рода взрывам, которые проводили пацаны.

Свое желание взрывать я удовлетворял тем, что бросал мины в костер, однако этот способ был ненадежным, неуправляемым и опасным, особенно для посторонних, которых почему-то всегда привлекал дым. Конечно, я пытался усовершенствовать взрывание с помощью костра: мину или снаряд укладывал в жар, а не в едва разгоревшийся огонь, на пол-оборота отвинчивал взрыватель, рядом с большой миной укладывал малые снаряды от крупнокалиберных авиационных пушек или заклепанную гильзу с порохом. Но «хороший» взрыв удавался редко. Чаще приходилось долго ждать и нервничать – а вдруг посторонний человек появится в зоне поражения, пока горит костер и разогревается до критической температуры мина?

Мой страх усиливался тем, что за мной следил председатель сельсовета, который знал мои наклонности и давно хотел поймать меня на месте преступления. Бывало, из корпуса мины начинал выплавляться и гореть черным дымом тол, и тогда вместо маскировки получался жуткий сигнал о готовящемся взрыве или поджоге. При таком явлении я начинал бегать вокруг проклятой дымовой завесы, чтобы не только вовремя предупредить, но и вовремя скрыться, если предупреждаемым окажется взрослый. Одновременно я искал и испытывал другие способы, как заставить послушно взрываться не только снаряды, но и извлеченное из них вещество. Я знал, что тол взрывается от запала, но действующих ударных механизмов, с помощью которых можно было взрывать их без разведения костра, у меня не было. Взрыватели от мин и снарядов для этого не годились, а разбирать и ковырять старые запалы, чтобы соорудить что-то свое, я не хотел, так как знал опасность этого занятия. Поэтому вначале я пошел по наиболее известному и доступному пути создания взрывателя, действующего на принципе самопала.

Для этого в отверстие, выдолбленное в куске тола, я вставлял гильзу, набитую порохом. Предварительно гильза аккуратно заклепывалась, и в ней, ближе к основанию, пропиливалась напильником глубокая бороздка, а потом пробивалась «цыганской» иглой зажигательная дырочка. В дырочку засыпалась и тщательно утрамбовывалась иголкой спичечная сера или дымный порох, а к гильзе привязывалось несколько спичек. Поджигание проводилось с помощью куска кинопленки, вставленной между спичками. Горела пленка со скоростью один кадр в секунду. С точки зрения безопасности система эта была надежной: гильзы взрывались безотказно, но тол не детонировал. Я пробовал смешивать в разных пропорциях и комбинациях порох с порошкообразным толом и начинял этими смесями гильзы-запалы разных калибров. Взрывы получались громкими и внушительными, но основной заряд на них не реагировал.

Проведя десятки неудачных экспериментов, я понял окончательно, что от пороха тол не взрывается. Значит, надо искать что-то другое. Что? Ответ пришел неожиданно на уроке химии после того, как наша самая красивая учительница продемонстрировала нам горение магниевого порошка. Когда небольшая блестящая горка прогорела ослепительным пламенем и Раиса Федоровна, окинув нас своим неотразимым взглядом, победоносно подняла жестяную подставку, на которой жар магического окисления оставил красное пятно, меня охватило ликование еще не осознанного открытия. Постепенно мысли мои стали проясняться, и я представил себе, как раскаляется запал в порошке горящего магния…