Портреты моих современников (сборник)

Сначала подъем показался простым и легким. Но уже метров через сто началось укручение склона, и мы ощутили, как под ногами зашуршала песчано-гравийная смесь серого цвета с примесью темной щебенки. Чем выше поднимались, тем чаще ноги «пробуксовывали», замедляя темп ходьбы. Вскоре щебенка стала пополняться крупными обломками скальных пород – казалось, что они были специально разбросаны небрежно и хаотично. При внимательном осмотре я увидел на некоторых кусках плоские грани, а потом обнаружил несколько и вовсе пластообразных фрагментов. Чем выше мы поднимались, тем чаще встречались гривки темной крепкой породы, которые торчали из земли, словно острые шипы на хребтах ящеров. Иногда их макушки выступали из сыпучего грунта в виде черных клыков или серповидных зубов саблезубого тигра. Нередко такие гривки пересекали тропу, через некоторые из них можно было перешагнуть, а наиболее высокие надо было обходить. Встречались фрагменты в виде тонких и острых пластин, вероятно, сланцевидных пород. Из-за обилия выступов и обломочного материала тропа становилась все извилистой, и превращалась в неудобные ступеньки.

По неустойчивому крутому склону, осложненному уступами, каменными обломками и гривками, надо было идти осторожно, не спеша, тщательно контролируя каждый шаг, потому что падение было бы действительно роковым – тело неуправляемо покатится и полетит вместе с сыпучей гравийно-щебеночной массой по острым клыкам, не имея шансов зацепиться за редкие деревца и ветви кустарника.

Но мои мысли постоянно «цеплялись» за пластообразные куски диабаза и наводили на рассуждения о каком-то загадочном геологическом процессе, который придал обломкам эту форму. Но сразу найти ответ я не смог.

Пока я раздумывал, мы уже были высоко над морем, и нам вдруг, как в сказке, открылось все дивное пространство побережья, обозримого с восточного склона Аю-Дага. Это было поистине фантастическое зрелище! Панорама прибрежной зоны и примыкающих к ней гор просматривалась на десятки километров. Прямо под нами примостился к Аю-Дагу Партенит, отсюда его многоэтажные здания напоминали спичечные коробочки, поставленные на-попа. Далее на восток, от Партенита до мыса Плака, простирался залив, очерченный идеальной дугой береговой линии. Казалось, что он весь залит густой лазурью. Такой цвет воды можно увидеть только ранним солнечным утром, когда нерукотворной кистью смешиваются краски воды и неба. За восточной окраиной залива вздымался купол горы Кастель – он прикрывал Алуштинскую долину, поэтому город угадывался по отдельным фрагментам построек, видневшихся на побережье. А дальше, вплоть до серой дымки, в которой рассеивались очертания рельефа, береговая линия представляла собой череду округлых изгибов, которые обрамляли синюю гладь моря, а оно то врезалось в плоть полуострова, то отступало, натыкаясь на прочные скалистые мысы. С севера параллельно береговой линии возвышалась стена Крымских гор, и было видно, как плавно и равномерно снижается к востоку их главная гряда и почти достигает уровня воды у мыса Меганом…

Отдохнув, мы продолжили восхождение. По левую сторону от тропы виднелись остатки фундамента или каменной стены – неужели здесь жили когда-то люди? Маша как профессиональный архитектор высказала предположение, что это остатки подсобного помещения, значит, где-то были жилые постройки…

Уже через сорок минут мы ощутили, как крепнет под ногами зыбкая почва. Потом кустарники сменились настоящим дубовым лесом, и начал выполаживаться склон… Тропа стала разветвляться, появились полустертые указатели и площадки, на которых, видимо, когда-то размещались палатки, кострища и другие атрибуты стоянок современного человека. Мы выбрали, как нам показалось, точное южное направление, сделали последний рывок, и наконец перед нами открылся вид на Черное море.

Теперь, стоя над крутым обрывом, мы обозревали сразу и восточное и западное крыло Южного берега Крыма! Цвет моря уже сильно изменился: вместо утренней бирюзы оно искрилось сребристой фольгой у горизонта и приобретало зеленоватый оттенок вблизи берега. В западном направлении береговая линия четко просматривалась до мыса Айтодор, а над ним, словно вздымающийся девятый вал, на гребне которого застыл караван разноцветных судов с высокими мачтами, простирался зубчатый хребет Ай-Петринской яйлы. От этого зрелища захватывало дух: мы будто оказались на палубе высоченного корабля, в сотни раз большего, чем «Титаник», который мчится в необозримую синюю даль, оставляя за собой прекрасный берег.