Портреты Пером (СИ)

Арсений смутно понял, о чём она, и кивнул. Исами коснулась кончиками пальцев его щеки… Исчезла.

Видящий, прокашлявшись – пепел и гарь скребли в глотке – направился вперёд. Привычная гостиная рушилась, зеркала развалили кладку камина, распороли диван, они лезли отовсюду, хрустели под ногами, разбили люстру, разломали на части стол. Зато из пепла проступил зверь.

Огромная неясная темнота оказалась меховым телом. Вперёд были вытянуты лапы, наполовину засыпанные пеплом. Чёрная шерсть кое-где свалялась, слиплась от присохших сгустков крови. Посреди морды багровела свежая царапина. Лапы тоже оказались изранены; сыплющийся пепел жёг их, животное вздрагивало всем большим телом. Но самое страшное – в боку зияла огромная рваная дыра. Она кровенела неровными краями. Пока Перо смотрел, края раны расползлись чуть дальше. Бока существа тяжело вздымались-опускались, и на выдохе слышалось то самое тихое рокотание... это оно так жаловалось на невыносимую боль. Умирало.

Дом. Это дом…

Перо едва не задохнулся.

Особенно когда увидел: между лап существа кучей лежали тела людей. Сначала показалось – мёртвые, но приглядевшись, можно было увидеть, что они спят. Ровно дышат. Джек устроил голову на мохнатой лапе, щекой утонув в шерсти, Джим приткнулся к груди, свернулась клубочком Дженни, развалился рядом с ней Зак. Были и другие, но Перо видел их смутно. Разобрал только Фолла – Джона или Кукловода, неясно, черты сливались, лишаясь идентичности – он тоже клубочком прикорнул у лапы.

Зверь, издав низкое рокотание, склонил голову.

Арсений осторожно протянул руку к шерстистой голове. Прикоснулся всей ладонью, ощутив слабо сквозь бинты жёсткую шерсть на переносице. Огромный зверь зажмурил глаза, смежив кожистые веки.

– Это ты мне писал слова, да? – Перо осторожно придвинулся ближе, продолжая поглаживать. – Ты нас защищаешь?

Зверь согласно моргнул. Чёрные, нечеловеческой черноты глаза скрылись за веками и снова уставились на Перо.

Он хотел прижаться к меховой шее, на секунду ощутить себя в безопасности, вжавшись в густую чёрную шерсть, когда рядом неожиданно шевельнулась лапа. С неё посыпался успевший нападать пепел. Арсений дёрнулся было – но огромная лапища с лёгкостью свалила его в серые сугробы. Перо даже вякнуть не успел, как его этой же лапой задвинули в гущу пепла, как надоевшую игрушку. Он попытался подняться, но рядом зарокотало совсем уж громко, и сверху, сквозь муть, нависла тяжёлая тень зверя.

Лайза кое-как избавилась от Энди. Старый профессор всё норовил усадить её на лавочку и заставить смотреть вверх, чтобы ждать у моря погоды пока та багровая штука снова появится. Сам он её видел, а у Лайзы, по его словам, отсутствовала всякая чувствительность к проклятию – именно поэтому-то её показания теперь были так важны. Пришлось срочно придумывать отговорку. Ничего умного в голову не шло, наконец, она брякнула, что страшно разболелся живот, и увильнула таким образом от роли подопытного кролика.

Энди псих. Всё же.

Ладонь привычно легла на перила лестницы. И отчего каждый раз при подъёме тянет держаться рукой за перила?

Как вы выражаетесь, юная леди? – прозвучало в голове голосом профессора. Лайза даже улыбнулась, но улыбка тут же угасла. Она услышала приближающиеся неровные шаги. Пальцы невольно вцепились в перила, тело сжалось, будто в ожидании удара.

Медленно появившийся на лестничной площадке Фил напоминал персонажа ужастика. Шаркает ногами. Держится за стену. Голова (лучше не думать, как он себя из-за неё чувствует) всё ещё перебинтована, повязки закрывают и глаза.

Джим сказал, у него, в отличие от Джека, шансов на восстановление зрения мало.

И правда: не было Леонарда, не жертвовали своими душами другие, не надрывались Джим и Арсень, пытаясь достать лекарства, Исами не составляла поддерживающую пентаграмму У-син… Ему не повезло быть не-Джеком. И с ним никто не нянчился после взрыва.

За несколько шагов до Лайзы, странно сгорбившись, Фил потянул носом.

– Тут... – Быстро облизнул пересохшие губы. Рукой скользнул вдоль древесного стыка. – Кто? Есть же кто-то?

Лайза поглубже вдохнула. Напугал. Ночью Джим его осматривал – всё было нормально, разве что бедолаге случайно могло стать плохо.

Напугал как чёрт

Ерунда какая

– Да, это я, Лайза, – пригладить выбившиеся пряди слегка дрожащими руками, чтобы не падали на лицо. – Тебе нужна помощь?

– А... Лайза... – Фил снова нервно облизывает губы. Он уже не опирается, спускается на одну ступеньку, касаясь стены лишь пальцами. – Привет, Лайза. Я почти забыл, как звучит твой голос. А ведь я теперь... Очень хорошо голоса запоминаю.

Фил разговаривает странно. И дышит тоже – слишком шумно для обычного ритма.

Он делает ещё шаг ей навстречу, и Лайза чувствует запах – чудовищная смесь медикаментов и немытого тела. Хуже, чем остальные.

– Ну… – Она невольно делает шаг назад, едва не спотыкаясь, но вовремя хватается за перила, – я же прихожу тебя перевязывать… Но ты молчишь. Я не могу… – В тишине против воли вырывается тихий идиотский смешок, будто она рассказывает ему нечто забавное, – разговаривать в одиночку всё время.