Портреты Пером (СИ)

К трём утра в дверь неслышно проскользнула Дженни с горячим чаем на подносе, разбудила Джима. Они о чём-то очень тихо разговаривали, думая, что Лайза спит. Джен трогала запястье бездыханного Пера. Потом девушка обняла Файрвуда, на пару секунд всего, забрала опустевшие чашки и вышла прочь – так же неслышно. Джим снова лёг спать.

Мы ищем себе дела. Чтобы не думать о смерти. О том, что мы все обречены.

Мысль, казалось, сгустком дыма зависла посреди комнаты. Уходить не желала.

Лайза снова вспоминала Кэт и игрушки, которые та с такой любовью чинила. Она не думала о смерти, пока чинила игрушки. Это было хорошо. Лучше бы она умерла быстро, от сработавшей ловушки в доме, как Эрика или Маргарет. Мучиться столько часов, подвешенной между потолком и полом… Через дверь было слышно её крики, но глухо. Когда замок разблокировался, и они забежали в кухню, Кэт была уже мёртвой, лежала на полу в луже тёмной крови. Наверно, подвешивание спровоцировало выкидыш, но так как она была перевёрнута вниз головой… А потом уже, мёртвую, Трикстер её выпустил из цепей, вот кровь и вытекла.

Лайза тихо заплакала в темноте, уткнувшись в подушку. На Майкла она злилась, ненавидела его, бессильно, до привкуса кислой горечи во рту. Желала ему такой же долгой и мучительной смерти.

А что он мог сделать против Трикстера? Ну что? Двадцать лет, шесть с половиной футов роста и умишко как у подростка

Как этот мальчишка мог сообразить, что Кэт проще убить сразу?!

– Мэтт… Стабле… – невнятно и едва слышно прошептала сквозь закушенные костяшки. – Я тебя наживую кастрирую, сукин ты…

Всхлипнула чуть громче, испугалась, что может разбудить Джима, и насильно заставила себя перестать истерить.

Осторожно высморкалась в грязное полотенце, выпила тёплой воды, стоящей в кружке на стуле, и даже ненадолго задремала, сквозь дрёму слыша тихий свист собственного дыхания: воздух тяжело проходил через разбухшую во время плача слизистую носа. Проснулась от этого же – воздуха не хватало.

Вскоре за окном, между плах, засерело – начало светать, и Лайза села на раскладушке. Джим не спал; сидел на кровати, скрестив ноги, лицом к окошку.

– Чаю принести?

Она закашлялась после своей же реплики. Файрвуд кивнул.

– Да, можно.

По его тону сразу становился ясен ответ и на следующий вопрос: Арсень в себя не пришёл.

И Джима лучше было сейчас не трогать.

Лайза ушла с Заком кипятить воду. Судя по виду подростка, он тоже не спал большую часть ночи. Утро, наступившее окончательно, облегчения не принесло. Солнца не было, в особняке сумрак. Дождь не начинался. Чёртова серость просто висела над особняком – и всё.

Лайза вынесла во двор котелок с водой и потащила к костру. Зак за ней волочил охапку дров.

Трава и кусты были покрыты густой испариной росы. В сером освещении капли блестели металлическим и напоминали разлитую ртуть. У ворот возился со своими зверями Энди, но на него проще было не обращать внимания.

А ещё – на могилы в дальнем конце двора. Не смотреть. Не думать.

Костровище под кроной дуба от ливня почти не пострадало: ночью у костра жгли какую-то банку с ветками Нэт и Рой, потому угли под слоем намокшей золы остыть не должны были.

Мало того, что душно, так духота эта тяжелая. Грязная одежда липнет тканью к влажной коже, пряди волос – к шее.

– К вечеру кто-нибудь точно свихнётся, если так и не будет дождя… – пробормотала Лайза сквозь зубы. – И этот кто-то буду я.

Зак свалил дрова возле костровища, присел рядом и принялся за розжиг костра.

Она стояла рядом, глядя в землю.

– Драный маньяк! – выпалила вдруг в сердцах и врезала кулаком о кору дуба. Тут же пожалела и стала дуть на костяшки. Зато внутри вроде как полегчало.

– Избиением дерева типа что-то изменишь, – вяло поддел её Закери, чиркая спичкой.

– Ладно. Разгорается?

Он мотнул головой:

– Третья спичка уже. Влажность высокая.

– Конечно…

Лайза стояла с ним рядом и смотрела, как Зак дует на обугливающуюся сухую траву, подсунутую под поленья для розжига. Старания успех возымели – вверх потянулась узкая, но густая полоса желтовато-молочного дыма. Зак сунул туда клочок бумаги, потом ещё один… над веточками всплеснул первый оранжевый язычок огня, а вскоре костёр разгорелся, и они пристроили над огнём котелок.

Время тянулось медленно, вода всё не закипала. Дождя не было.

– Я читал, что высоко в горах нельзя сварить яйца, – сказал Зак, тыкая палкой в костёр. – Потому что температура закипания воды ниже ста по Цельсию. Кипеть будут сколько угодно, но не сварятся.

Лайза тоже присела у костра.

– К чему это ты?

Он пожал плечами.

– Если из особняка выберемся, что ты будешь делать?

Если, – отметилось невольно. Слово кольнуло.

– Не знаю. А ты?

– Учиться. Чтобы нагнать программу. А потом поступлю в мед.

Лайза кивнула.

– Я думала, после такого только куда-нибудь подальше и не вспоминать о случившемся… Я бы так и сделала.

– Да, а потом вдруг случится такое же? – Зак упрямо посмотрел на неё через костёр. Он сейчас был чем-то похож на прежнего Джека, но серьёзнее и… взрослее. – Героем не станешь, а вот врачом стать можно. И жизни спасать. Джим больше всех для этого в особняке сделал.