Портреты Пером (СИ)

Вроде и шутка, а вроде и нет. После того, как Перо... ушёл, Джим, кажется, решил похоронить себя заживо, и после каждого такого вопроса Джек боялся услышать в ответ тишину.

– Я определённо… жив, – доносится из кухни как-то… спокойно. А ещё оттуда пахнет кофе.

– Ну хорошо, а то боялся, что в среду пришлось бы покупать обувь для похорон... Чертова весна! – Джек прошлёпал с пакетами на кухню, отпихнул старшего от раковины, вымыть руки. – Видел? – кивком на окно, – льёт и льёт. Предлагаю май в “смывай” переименовать.

Джим смотрит на него, слегка хмурится, отходит к турке. Кофе в ней еле начал пениться.

– Я не просто видел, я даже выходил на улицу. – Проговаривает негромко, помешивая напиток. – Купил спаржу. Промочил ботинки. Теперь думаю, окупает ли польза от моего выхода проблемы из-за промоченной обуви.

Джек, вытиравший руки полотенцем, медленно отложил полотенце и сел на стул. Хорошо ещё – в голове промелькнуло – с очков на линзы перешёл, а то сейчас от степени эмоционального потрясения очки бы с носа съехали.

– Джим, с тобой... чтобы ты вышел сам – за продуктами... Ну, офигеть теперь. Поздравляю, и... а-а-а, кофе мешай, зараза! Убежит щас!

– Он не убежит.

Джим плавно приподнимает турку за ручку, продолжая помешивать на весу. Исходящая белой пеной поверхность затихает, успокаивается.

– Я прочитал в интернете, как его правильно варить. – Вещает, переставляя турку на неразогретую конфорку. Отключает первую. – Но у меня не выходит.

– Правильно, потому что кое-кто от природы кофейный рукожоп, – Джек поднимается, берёт из банки деревянную ложку (специально для себя принёс сюда, чтобы варить нормальный кофе), склоняется над туркой. Качает головой: поздно.

– Ну так и есть, переварил. Ещё и железом мешать вздумал. Любую еду надо помешивать деревянными приборами, Нортон на тебя снизойди! – Джек возвращает свою ложку на место, поворачивается к старшему. – И ты на вопрос не ответил. Что случилось вдруг? Я тебя три года не мог из оцепенения вытащить, а тут ты сам из него выпрыгнул, теряя штаны.

Джим молчит некоторое время, будто раздумывая, стоит ли говорить. А потом медленно начинает:

– Кажется, я просто… осознал, что Арсений умер. Полностью.

– О...

Джека разом перестаёт интересовать пригоревший кофе. Радоваться или нет – не ясно; три года брат жил в оцепенении, только работой, и теперь вот... Как показывал жизненный опыт, глобальные перемены быстро не происходят. А если и да, то это что-то типа землетрясения, в общем – ничего хорошего.

– Это, конечно, хорошо, но... Что-то натолкнуло на мысль?

Опять молчание. Недолгое.

– Сон приснился.

– Сон, значит...

И что говорить – тоже непонятно. Джек разливает несчастный переваренный кофейный шедевр брата по кружкам. Отхлёбывает из своей. Даже такой дрянной кофе всё равно – кофе. Особенно в такую слякотную холодину.

– Ну... у тебя же всё в порядке?

– Нет, – брат как отрезал, принимая кружку в руки. – Я не в порядке. У меня три года назад умер любимый человек, и…

Замялся. Чуть сжал губы.

– Видеть эротический сон с его участием… это ненормально.

– Ну... – Джек поморщился, то ли от попытки представить, то ли от вкуса кофе, сам не понял, – может, тебе к психологу сходить... Не знаю там. Или попробовать найти себе кого-нибудь.

– Будет как десять лет назад. Я… – Джим отставляет кружку, мучительно хмурится, трёт переносицу. – Видел сон, что он не умер. Что просто… вернулся, а потом нас… развело на три года. Я пытался, даже нашёл себе кого-то, а потом просто встретил Арсения в парке… и всё, коту под хвост. Я не смогу быть с кем-то. Я всё…

Он осекается, придвигает к себе кружку. Кажется, у него слегка подрагивают пальцы.

– До сих пор жду его.

– Твою мать, вот так и знал, что ничего не хорошо. Старший, ты не молчи, главное, как эти три года. Ладно, ждёшь, ладно, может... Я не психолог, и...

Джек отставляет кружку – до этого вертел её в руках.

– Но ты хотя бы говорить начал. Реагировать. Хочешь, перееду к тебе временно? Я со своей последней... всё равно расплевался. Кота она тоже забрала, в общем... Могу пожить у тебя. Хоть питаться начнёшь нормально.

– Переезжай, – пожимает плечами, обхватывая кружку плотнее. Смотрит сквозь пар. – Кажется, я зациклился. Арсений обещал, что мы поедем в горы. Ещё в особняке. Мы вспоминали это обещание, когда было совсем плохо. И во сне – снова. Предлагал уехать. С ним. Может быть… правда, мне стоит сменить обстановку, а? Отвлечься. Я рехнусь.

Джек постукивал пальцами по столу, пока он говорил. Слушал. Потом в голове промелькнуло – резко, чёрт знает, может, на каком-то эзотерическом сайте выцепил, когда ещё верил, что в интернете можно найти на эту тему хоть что-то стоящее. Сколько он этой дряни перелопатил в своё время – подумать страшно. Информация, как оказалась, осталась и теперь вот заскребла тревогой по мозгам.

– Вот с этого места, Джим, – рука потянулась к блокноту, висящему на холодильнике, дёрнула лист и ручку. – Эротику можешь опустить. Про “пойдём со мной”. Подробно.