Портреты византийских интеллектуалов. Три очерка

Бедные. До каких пор мы будем терпеть вашу жадность: (разве) люди — братья и не братья по выбору? До каких пор общий для всех Отец будет терпеть, взирая, как вы присваиваете себе то, что принадлежит всем? Доколе Он не проявит своего гнева и не сотрясет землю, глядя на нас, умирающих от мучительной бедности, и на вас, имеющих более, чем нужно человеку, и зарывающих это в землю? Она же, общая для всех мать, совершенно не вынося этого, справедливо сотрясается, стремясь поглотить тех, кто поступает так. Хоть она и не имеет души, но не желает, приняв обратно, держать то, что однажды уже было исторгнуто из ее недр, а хочет, чтобы это попало в другие желудки, в наши.

Вспомните же, что претерпевали в древности те, кто лишал бедняков, подобных нам, ее плодов. Или вы не видите внутренней общности тел, когда из-за отдельной части испытывает страдания целое? Или, отсекая (себя) мечом бессердечности от нас, вы, естественно, совсем не ощущаете нашей боли и остаетесь бесчувственными? Ведь даже и сама природа[83] проявляет алчность[84] и враждебность всякий раз, когда видит, что отдельные части подвергнуты недугу. Пусть вас убедят (в этом) современники Ноя, уничтоженные водой из-за невоздержанности в страстях[85]; или содомляне, из-за любви к наслаждениям сожженные огнем, спустившимся сверху[86]; или египтяне, из-за властолюбия которых были скрыты тьмой воздух и море[87]; или современники Дафана и Авира, которых земля, разверзнувшись, поглотила из-за честолюбия[88], ибо можно сказать, что целое[89] испытывает отвращение к частям, пораженным подобными болезнями, и, охваченное гневом, по повелению создателя[90] беспощадно уничтожает их, чтобы и самому не быть оскверненным ими.

Даже удивительно, что вы не присваиваете вообще всю природу, а только золотой песок, который вы собираете и прячете в норах, подобно тому как ничтожные мыши[91] — крошки или муравьи—зернышки. Пожалуй, вы и владеете всей природой одни, но она, не желая способствовать несправедливости по отношению к нам, как это было сказано, часто выходила из своих границ[92], потому что она дана в общее пользование и (даже) неразумные существа не исключаются природой из получения части. Как же вы одни хотите владеть теми вещами, которые дает природа[93]? Или вы не видите несущественности и напрасности их— (вещь) быстро переходит от одних к другим и затем опять легко перемещается в другие (руки)? Господь милостив, ибо если бы вы смогли овладеть и солнцем, вы бы не сочли нас достойными наслаждаться им.

Как же вы наслаждаетесь тем, что принадлежит общему Отцу, а скорее — нам,— и не стыдитесь? Если отличаетесь от нас добродетелями — хорошо, но и это не было бы справедливо, ибо творящие добродетели должны подражать божьей справедливости. Если же этого нет, то как вы не содрогаетесь при мысли[94] о том, какой гнев[95] общего Отца поднимается, когда природа выносит вам обвинение (в грехах) против нее и добавляет к этому то, что от вас зависит жизнь и смерть братьев — и вы беззаботно к ним относитесь? Смерть от голода все называют невыносимой и самой тяжелой из всех смертей: душа, лишенная подходящей ей пищи, поступающей извне, в силу необходимости поедает тело, так же как огонь пожирает сосуд, поставленный на него, когда находит его пустым. Вот поэтому мы томимся от зависти, хоть это и грешно, видя вас, имеющих многое, не сочувствующих нашим невзгодам и не спешащих погасить сжигающее нас горнило бедности[96] каким-нибудь небольшим даянием,[97] а нам и случайного было бы достаточно.

Свет не может быть назван светом, если он, появляясь, не рассеивает тьму; также и богатство, которое не уничтожает бедность, нельзя назвать богатством, а крайней бедностью и лишением, ибо не насыщается тот, кто следует жалкому выбору. У того, кто страдает от жажды и не видит воды, ум не испытывает страданий сверх того; тот же, кто видит воду, которую ему запрещено пить вместе с другими,[98] испытывает двойные и даже многократные мучения и молит, чтобы ее или совсем не было, или чтобы не видеть ее (ему) своими глазами. Как никто не назовет цветок розой только по его обманчивому виду, не слыша запаха, как никто не назовет вином то, что не пьянит, хлебом то, что не укрепляет сердца, огнем то, что не горит, водой то, что не дает прохлады и не утоляет жажды, так и богатством нельзя назвать то, что не кормит бедного.

Или вы не стыдитесь, слыша, как относятся язычники к бедным единоплеменникам и пленникам из нас — почему никого из них они не считают недостойным надлежащей помощи? Это нелепо, что евреи и магометане человеколюбивы и милосердны, а ученики Христа, по природе человеколюбивого и милосердного, бессердечны и скупы по отношению к единоплеменникам. Ведь благодаря нам вы пользуетесь благами в этом мире и получите их в будущей жизни, если будете милосердными.

Богатые. Но нет такого обычая — кормить даром тех, кто не служит.[99]