Португалия. Записки не туристки

Но видимо у нее (в нашей машине навигатор говорит женским голосом) в тот день что-то не заладилось. Мы долго, повинуясь ее указаниям, плутали между городками и поселками по узким извилистым дорожкам. Наконец, она невозмутимо объявила, что мы приехали в пункт назначения. Автомобиль стоял, почти уткнувшись носом в покосившийся низкий заборчик, сложенный из разнокалиберных, темных от времени камней. Забор окружал участок земли, засаженный оливковыми деревьями. Сквозь сизые ветки олив белела стена маленького домика. Ничего похожего на водохранилище нигде не просматривалось.

Стараясь не задеть забор, муж развернул машину, выключил нашу незадачливую навигаторшу, и мы начали медленно двигаться в обратном направлении, надеясь на встречу с местными жителями. Скоро мы увидели у дороги деревенское кафе.

Это было типичное кафе, такое обязательно встретишь в каждой португальской деревне. Обычно в нем две комнаты: в первой, напротив двери, располагается стойка, над ней торчит кран для пива, за ней – кофейная машина и все, что нужно для посетителей бара. Перед стойкой – высокие табуреты, в углу на стене, почти под потолком – телевизор. У стены или у окна, – если есть окно, – два-три пластиковых столика; такие же обязательно толпятся перед входом, на узком тротуаре.

Вторая комната обычно побольше – это, собственно, ресторан. Там стоят столы со скатертями, поверх которых, когда за стол садятся посетители, хозяйка кладет тонкую одноразовую бумажную салфетку.

Такое кафе – центр жизни деревенской общины. Мужчины заходят сюда после работы пропустить «империал» – маленький стаканчик пива, или выпить одну-другую чашечку кофе. Ну а если по телевизору футбол, то приходят на весь вечер, и после матча долго обсуждают его подробности. По воскресеньям, после церкви или после футбольного матча на местном стадионе – кому как придется – жители деревни собираются здесь на воскресный обед. Приходят семьями, составляют вместе несколько столов.

Меню не слишком длинное, хозяйка редко готовит более двух закусок и двух основных блюд. Перед едой она ставит на столы мисочки с местными разноцветными – от желтовато-зеленого до лилово-синего – оливками; маленькие, диаметром не больше семи сантиметров, головки сыра, твердого снаружи и почти жидкого, как густые сливки, внутри. Едят его так: ножом срезают верхнюю корочку и, как из баночки, черпают ложкой густую душистую внутренность, намазывают ее на горячий хлеб и запивают глотком вина.

Сейчас в кафе было пусто. Там царил полумрак и на полную громкость был включен телевизор. На экране мелькал какой-то сериал. За стойкой мы увидели молодого парня и пожилую сеньору, оба внушительных размеров.

Мы разговорились. В таких местах люди охотно вступают в разговор, сообщают свои имена и, не успеешь оглянуться, как тебе уже известно, кто на ком женился, какой был урожай олив, почему тетушка Ана хромает на левую ногу, как местная футбольная команда сыграла с соседней деревней и почему прошлогоднее вино хуже позапрошлогоднего. Имя дородной сеньоры, хозяйки кафе, отличалось романтичной замысловатостью: Сеньора Дона Флорбела. Слово «флорбела» можно перевести так: красивый цветок. В полном соответствии, на ней было яркое в цветах и разводах платье; крутые кольца стриженных волос серебрились сединой, но на щеках пылал свежий румянец.

Парень, ее сын, одет был просто: трикотажная футболка, свободные цветастые шорты до колена, резиновые шлепанцы. Его звали, конечно, Жоан.