Португальская империя и ее владения в XV-XIX вв

Проведение нехристианских брачных церемоний и религиозных процессий было строго запрещено. Не разрешалось переходить из ислама в индуизм или буддизм и наоборот, но приверженцам этих религий было дозволено обращаться только в христианство. Моногамия была обязательна для каждого, независимо от исповедуемой веры. Мужчинам, которые уже имели больше одной жены (или сожительствовали больше чем с одной наложницей), было предписано отказаться от всех, за исключением одной, первой, на которой они женились (или узаконить брак с одной из наложниц). Все осиротевшие дети индуистов должны были быть отняты, если необходимо, то и насильно, у родственников, с которыми они жили, и переданы христианским наставникам или приемным родителям, и подготовлены католическими священниками к крещению. Если один из партнеров в языческом браке становился новообращенным, дети и собственность должны были передаваться под его попечение. Христианам не разрешалось жить или останавливаться в домах нехристиан, иметь какие-либо иные отношения с последователями других вер, кроме как строго деловых. От всех индуистских семей требовалось представить поименные списки; затем формировали группы из 50 человек, которые каждое второе воскресенье должны были посещать местные церкви и монастыри, где им преподавали основы христианства. Существовала шкала штрафов, которые могли резко вырасти для тех, кто пытался уклониться от этой обязанности. Нехристиане подвергались законной дискриминации, а новообращенным оказывалось предпочтение при подборе кандидатов на выгодные посты в государственных учреждениях, которые не закреплялись (а подобное случалось довольно часто) только за новообращенными христианами. Большинство предписаний были еще более ужесточены различными дополнительными статьями, принятыми на последующих церковных соборах. Были сделаны лишь незначительные послабления. Прошло немного времени, и мусульманские мечети разделили судьбу индуистских и буддистских храмов в тех местах, где они еще не были разрушены первыми неистовыми конкистадорами. Католические церкви были построены на месте снесенных мечетей и храмов, и доходы от земель, некогда им принадлежавших, теперь уже шли на содержание христианских церквей.

Очевидно, что эти дискриминационные и принудительные меры, даже если и не могли принудить людей стать христианами под сенью меча, не оставляли им другого выхода. Теперь, когда они лишились своих священников, учителей, святых, священных книг и общественных мест поклонения, не говоря уже о запрете свободно исповедовать свою веру, законодатели 1567 г. были уверены, что «ложные и языческие, мавританские верования» зачахнут и погибнут на всей территории, контролируемой португальской монархией. Однако, как нравоучительно заявляли эти законодатели, одно дело принимать добрые законы и совершенно другое – проводить их в жизнь. В действительности применение этих законов сильно разнилось в зависимости от места, времени и обстоятельств и зависело, в особенности, от характера вице-короля и архиепископов, чья власть была весьма значительной.

Совет 1567 г. исключил применение положений закона, направленного против мусульман, в отношении мечетей на Ормузе. Ведь если местный правитель и был португальской марионеткой, то население было исключительно мусульманским. Необходимо было также принимать во внимание и чувства персов (иранцев), подданных соседнего государства[17], могущество которого все возрастало. Торговцы-индуисты Диу сохранили право иметь свои храмы, когда город-остров отошел в 1537 г. португальцам. Столетие спустя это право было подтверждено после того, как Диу оказало помощь иезуитским миссионерам в Абиссинии, и подобные привилегии были даны местным мусульманам. Было явно невозможно предпринять какие-то запретительные меры в отношении китайских храмов в Макао; португальцы с трудом терпели буддистские и даосские уличные процессии и празднества. Голландский кальвинист Линдсхотен, критически относившийся к португальцам, рассказывает нам, что, когда он был в Гоа в 1583–1589 гг., «все, какие только есть народности и веры, – индусы, язычники, мавры, евреи, армяне, гуджаратцы, брамины и все народы Индии, которые живут и торгуют там», имели право на свободу совести. Только при этом ставилось условие, чтобы они проводили свои свадебные «и другие полные суеверий и дьявольщины» обряды за закрытыми дверями.