Порубежник

Михаил резко натянул поводья, заставляя лошадь присесть. Обе стрелы, пущенные в него, прошли с большим упреждением. Не сказать, что они непременно его настигли бы. Но могли.

Рванул поводья влево, резко разворачивая лошадь, и ударил пятками в бока. Лук скользнул в саадак, закрепленный в седле. Правая рука потянула из ножен меч. Щит остался за спиной, в левой руке оказался метательный нож.

Наложить новые стрелы противники не успели. Дистанция сокращалась стремительно. Два удара сердца, и до первого из степняков едва ли десять метров. Взмах рукой, и нож ушел в полет. А вот теперь, чтобы увернуться, нужно быть Гудини. Гордый сын степей им не являлся, а потому закономерно принял нож своей грудью. К слову, прикрытой кожаным доспехом. Так себе защита против тяжелого граненого клинка, у которого пробивная способность сопоставима с бронебойной стрелой.

Со следующим Михаил скрестил мечи. А хорош кочевник. Романов-то атаковал в полной уверенности, что срубит его в первой же атаке. На деле тот увернулся, отведя удар со звоном и громким шуршанием стали.

Мгновение, и мчащиеся лошади развели их по сторонам. Михаил осадил свою и заставил развернуться, практически касаясь крупом земли. Кочевник же и не подумал останавливаться. Вместо этого он, наоборот, наддал в бока своей лошади и начал убирать клинок. Наверняка сделал соответствующие выводы и решил разорвать дистанцию, после чего воспользоваться луком.

Михаил ударил пятками в бока лошади, посылая ее вдогонку за противником. Одновременно с этим повесил свой меч на темляк и потянул из саадака лук. Лошадь у него, может, и не из лучших, но уж точно быстрее степной. Во всяком случае, на короткой дистанции. А потому ему удалось не только сохранить разрыв, но даже немного его сократить.

Беглец, полуобернувшись в седле, пустил стрелу. Михаил не без труда, но сумел уклониться. После чего сам привстал в стременах и натянул лук. Выстрел оказался точным. Правда, попал не во всадника, а в лошадь. Что поделать, это не винтовка, а беглец не неподвижная мишень.

Бедное животное полетело через голову. Но всадник оказался достаточно ловким и проворным, чтобы суметь выскочить из седла. Еще и лук сохранил. Пробежав несколько шагов по траве, он обернулся, а через мгновение натянул тетиву и выстрелил в преследователя с дистанции едва ли в тридцать метров.

Романов сумел определить момент выстрела, но предпринять что-либо уже не мог. Слишком незначительное расстояние. Наконечник ударил его в грудь с глухим металлическим звоном. Однако либо стрела прилетела под углом, либо пластины оказались достаточно надежными, но вестница смерти срикошетила от него, так и не причинив вреда.

Тем временем Михаил бросил лук на крюк седла и опустил руку вниз. Рукоять изогнутого меча послушно ткнулась ему в ладонь. Мгновение, и клинок, описав дугу снизу вверх, вскрыл грудь кочевника.

Степняк, которого Михаил первым ссадил на землю, уже практически поймал лошадь павшего товарища и, судя по всему, о драке не помышлял. Лука у него не было – возможно, сломал при падении. Искать оружие убитого некогда. Сходиться в ближнем бою с неизвестным после столь стремительной расправы над двоими спутниками – храбро, но глупо. Выбор очевиден.

Вот только Михаил не мог себе позволить отпустить никого из них. Потому что в этом случае гарантированно получил бы себе на загривок погоню из их обозленных сородичей. А по степи путь у него еще долог. Поэтому, развернув лошадь, Романов погнал ее в сторону последнего противника, вновь берясь за лук.

Кочевник уже взлетел в седло и был готов сорваться с места, когда стрела ударила его точно между лопаток. Не потерял бы он свой щит, и это спасло бы ему жизнь. Во всяком случае, на какое-то время. Но произошло то, что произошло.

Лошадь, в очередной раз потерявшая седока, побежала было прочь, но Романов не собирался отпускать и ее. Кочевники хорошо знают степь и великолепные охотники. А потому, если она вернется в стойбище без седока, сумеют дойти до места схватки. И уж тем более если до него не так уж далеко. Поэтому очередная стрела свалила бедное животное, поставив в этой схватке точку.

Разумеется, Михаил спешил, и трофеи его интересовали меньше всего. Тем более что серебро в кошеле водилось, а заработать еще не проблема. Главное, иметь перед собой четко поставленную цель и быть готовым к решительным действиям. И он готов к этому.

После своего второго пришествия он вообще был способен на многое. Смерть его не страшила совершенно. Если в прежней жизни еще случались сомнения, то сейчас их не было абсолютно. Но остается открытым вопрос, через сколько лет он сможет сюда вернуться. А главное, сумеет ли он предотвратить столь хорошо продуманный и масштабный заговор. Если нет, то его многолетние труды пойдут прахом. Вот уж чего не хотелось бы категорически.