Порубежник

Впрочем, даже наблюдая со стороны всего лишь за тем, как они движутся к городским воротам, можно было сделать безошибочный вывод – это ополчение если и уступит какому, то только пограничникам. Вообще-то некорректное сравнение. Те вполне могут встать и против надельников. С другой стороны, и вот эти уже не совсем пушечное мясо или живая масса. А значит, куда опасней, чем Михаил предполагал еще несколько минут назад.

Стоп! А ведь род Ярославичей достаточно ветвистый. В Муромо-Рязанском княжестве только одних удельных князей шестеро, а это тысяча двести законных воев. Да если у всех дела с ополчением обстоят точно так же… Да еще и бояре не отстаиваются в сторонке…

Сомнительно, чтобы князь Юрий Ярославич претендовал на великокняжеский престол. У него на это нет никаких прав. Зато, набрав достаточно сил, может попытаться отложиться. И похоже, он решил, что пришла пора, коль скоро начал сговариваться с Атракканом о свадьбе сына с его дочерью и брачном союзе. Две орды – это порядка двадцати тысяч всадников. А там, глядишь, и еще подтянутся. Кочевники воевать любят. Да плюс войско князя, которое навскидку получается порядка сорока тысяч. Сила!

И куда более внушительная, если они объединят усилия с Ростово-Суздальским князем Давыдом Всеволодовичем. Есть у того зуб на Мономашичей, величиной с бивень мамонта. Опять же жить сами по себе, наособицу, плохо ли? Да замечательно!

И что самое интересное, Михаил подобную мысль глупой не считал. Да, он не просто поддерживает великого князя, но и готов драться за его власть. Но это вовсе не значит, что ему все нравится в существующих реалиях. Многое он делал бы по-своему. Но Романов все же выбрал единое государство. Объединить, создать сильную вертикаль власти, ограничить влияние бояр, которые сейчас набирают силу, а там уж можно браться и за иные реформы.

Хм. А ведь может статься и так, что князья сговорились с восточными соседями, булгарами. У Мурома, теперь уже Рязани, и Суздаля, несмотря на противоречия, с ними давние торговые отношения. Опять же купеческие караваны идут по Волге, через их земли. А уж сколько воинов сможет выставить булгарский хан, остается только гадать.

Иное дело, а хватит ли у князей серебра, чтобы заплатить всем своим новоявленным союзникам. Но им ведь можно и не платить. При наличии артиллерии, а паче того, греческого огня, города будут падать к ногам штурмующих как скошенная трава. Пообещать кочевникам отдать на разграбление земли успевших нагулять жирок черниговцев, да смолян, и те согласятся, к гадалке не ходить. Им ведь достаточно ворваться за стены, а там уж они наведут шороху, ни капли сомнений.

Конечно, у князей из артиллерии только пищали да крепостные пушки. Но кто сказал, что этих громоздких и тяжелых монстров нельзя использовать в полевом сражении. Еще как можно. И уж тем паче при осаде. Хотя конечно же они серьезно замедлят продвижение армии.

– Еремей, ты понимаешь, что тут вообще происходит? – поинтересовался Михаил, будучи уверен, что их никто не услышит.

– Не больше тебя, Михайло Романович. Хотя свое суждение имею. Правда, если есть умысел у князя Юрия, то непонятно, отчего боярин Остроухов тебе это не выболтал.

– Ты же много раз использовал зелье правды. С его помощью можно вызнать все, только для этого нужно задавать правильные вопросы и чтобы допрашиваемый сам знал ответы. Итак, что мы узнали сверх поведанного Остроуховым? Князь Юрий активно варит стекло и торгует им с Царьградом, получая солидные барыши. Серебро это он тратит на снаряжение ополчения, к подготовке которого подходит самым серьезным образом. Даже боевые повозки завел по типу надельников. – Михаил глянул на своего спутника.

– Маловато, – сделал тот кислую мину.

– Согласен. Мне вот интересно, а чего это Федор, боярин Мечников, вообще мышей не ловит. Тут такое происходит, а он ни ухом ни рылом.

И подумал, а так ли уж необходим этот иуда и не пора ли с ним уже посчитаться да закрыть вопрос с застарелым долгом. А то, признаться, руки чешутся, душа жаждет справедливости, разум же всякий раз останавливает от преждевременного шага.

– Может, и ведает. Он ить всем о своих думках не рассказывает. А может, руки не доходят. Все тишком да ладком, Правду князь Юрий не попирает, вот и не докладывают ничего соглядатаи, – пожал плечами Еремей.

– Ладно, с этим еще разберемся. Как считаешь, вместо вот этих учений князь не учинит поход?

– Сомнительно как-то. О свадьбе сына он и впрямь сговаривался. О союзе ты боярина спрашивал, но тот ничего о походе на Черниговщину или Смоленщину не сказал, как и о том, что дружить собираются против великого князя. Я так думаю, срок еще не настал. Вот если позапрошлогодняя замятня все же случилась бы, тогда, может, и Муромский решил бы отложиться. Кстати, я тут походил на службы в церкви… – Еремей многозначительно хмыкнул.

– И? – подбодрил его коротким вопросом Михаил.

– Не славят тут попы помазанника Божьего Всеволода. А должны бы. На каждой службе должны.