Поручики по адмиралтейству

Первым был Киль. Пожары там уже потушили, но ловите ещё пять средних бомб на уцелевшие склады – это просто чтобы побеспокоить германцев. Потом мы снова двинулись к морю, и по правому борту ушёл за корму Росток. Тут бомбы тратить не на что: неуничтоженных складов не осталось, в прошлый раз отлично поработали. За час до рассвета мы сбросили остававшиеся у нас бомбы на склады Штеттина и, уйдя вглубь суши, забрали средних близнецов. Заодно и автомобили прицепили, боцман был в курсе, заранее подготовился, тренировки по сцепке авто ещё на аэродроме проводились, вся команда работала.

Когда дирижабль поднялся, оба авто были на подвеске, и мы спешно стали уходить в сторону моря. Береговую линию пересекли в десяти километрах от Штеттина, когда уже совсем рассвело. Вот тут в десяти километрах от побережья нам на хвост и упали германские аэропланы. Их было всего четыре. Скорость на треть больше нашей, в районе ста сорока километров в час, а мы на ста шли, так что скорость нам не помогла.

Мы были уже на трёх тысячах метрах, и, к сожалению, это предел для этого типа дирижаблей: их потолок – три тысячи четыреста метров. А нагоняли нас новейшие «фоккеры», которые способны подниматься на высоту до пяти тысяч метров. Откуда только взялись? Это были уже чистые истребители, имевшие на капоте по два пулемёта, которые стреляли через винт с помощью синхронизаторов – новейшее оружие.

Боевая тревога была сыграна, пулемётчики готовы, стрелки тоже встали к бойницам. Средние близнецы, проверив свои парашюты, бегали по судну и забирали всё ценное, чтобы не пропало, если собьют. Все собрались в бомбовом отсеке, люк открыт, можно прыгать. Один Бета оставался в рубке, управляя судном.

Первая атака была в нашу пользу. Один из истребителей, медленно вращаясь вокруг своей оси, вошёл в пологое пике и рухнул в волны. Судя по отсутствию дыма и тому, что мотор продолжал работать, был убит лётчик. А бой шёл серьёзный, германцы атаковали отчаянно, явно собираясь отомстить за свои дредноуты. Была бы у них склонность к самопожертвованию, пошли бы на таран, только чтобы прихватить врага с собой, но у них подобного не имелось.

Оба наших пулемётчика работали прицельными экономными очередями: германцы летали не парами, а атаковали поодиночке; видимо, тактика воздушных боёв ещё не была толком разработана, поэтому целей и для пулемётчиков, и для стрелков, хватало. Даже средние близнецы стреляли, используя трофейные карабины. И знаете, это, наверное, чудо, но мы отбились. Да как-то быстро. Две минуты – и ещё два аэроплана ухнули огненными комками в море, а четвёртый потянул к берегу, и за ним стелился дым.

Правда, и у нас были проблемы. Двое убитых, среди них боцман, и четверо раненых. Также, получив повреждения, сдохли два из четырёх моторов, и я отключил их. Явно имеются пробоины жёсткого корпуса: пусть медленно, но мы теряем газ. Запасы баллонов с водородом были, и в техническом отсеке есть пара под давлением, и в хранилище запас. До столицы дотянем, но это будет долгая дорога. Один из уцелевших моторов поддымливает, это плохо, с нашей-то утечкой водорода. А вот оба авто под гондолой, похоже, не пострадали. Тут я не уверен, на земле изучим, когда прибудем.

Управление взял на себя Алексей, а Бета, закончив с ранеными, поговорил с пулемётчиками, поражаясь такой их меткости и удивляясь, как им удалось трёх сбить и одного прогнать. Пулемётчики спокойно объяснили, что их позиция была отличной, пулемёты закреплены, тряски нет, а немцы заходили горизонтально и били именно по гондоле. Ну, это я видел, ремонт помещений, побитых пулями, предстоит серьёзный, у двух третей окон выбиты стёкла. Словом, сбить аэропланы пулемётчикам было несложно. Потери вот огорчают.

Тридцать шесть часов потребовалось нам, чтобы дотянуть до столицы. К счастью, обошлось без особых проблем. Пусть тяга упала из-за отказа двух моторов, но в скорости потеряли километров тридцать-сорок – где-то на шестидесяти шли. Один бак был пробит, пришлось чопиками затыкать. Повреждены оба левых мотора, поэтому работающие правые давали снос влево, приходилось подруливать рулями. Спали в основном в бомбовом отсеке, вповалку, чтобы, если что, быстро покинуть гондолу через грузовой люк.

Но мы добрались. Уже наступило утро, когда мы ползли через столицу. О нашем прибытии точно было известно, корабли дозоров должны сообщить, сами мы не можем: рация разбита, и радист ранен. То, что дирижабль повреждён и недавно из боя, было видно невооружённым глазом. Я видел, как стекался народ на дорогу, ведущую к аэродрому. Поэтому, когда мы дошли и с трудом причалили к мачте, когда отцепили авто и нам подали трап, командование флотом уже было тут, ожидало. А толпы народа, сдерживаемые солдатами, стояли чуть в стороне.