Поручики по адмиралтейству

К слову, Сапегин заикнулся было о том, чтобы окружить лагерь неприятеля и предложить ему сдаться: это считалось правильным в войне – проявить благородство. В моём же понимании противника нужно уничтожить, причём быстро и эффективно, о чём его Альфа и уведомил. У нас явно были разные взгляды на эту войну, и граф это подтвердил.

Затем Альфа приказал прекратить огонь и на немецком обратился к выжившим, предлагая им сдаться, иначе они будут уничтожены. Предложение было принято, и матросы вышли к палаткам, беря пленных. В палатке находились два десятка солдат, из них убиты восемнадцать, четверо ранены и один целый – видимо, чудом. Палатка – в решето, а он – целый.

В одной из офицерских палаток находился полковник, какой-то инспектор, с серьёзными документами и бумагами в портфеле, в другой палатке – двое офицеров, лейтенанты: один – командир охраны, другой – адъютант. Им дали одеться, обыскали по приказу Альфы и усадили в сторонке. Моряки подкинули веток в костёр, сделали факелы и занялись осмотром трофеев. Альфа приказал разрезать большую палатку, собрать трофеи, раненых перебинтовать. Сапегин снова голос подал: мол, мародёрство. На что Альфа заявил, что мародёрство – это если сами полезли, а если по приказу – это уже сбор трофеев. Нужно уметь различать такие вещи.

Боцман руководил сбором трофеев, старший механик осматривал технику на предмет её подготовки к транспортировке, а пулемётчики изучали пулемёты в колясках. Это оказались обычные германские МГ-08. Кстати, в кузове грузовика, где были лавки для перевозки солдат, нашлись несколько ящиков с патронами и полная бочка с бензином. Живём. Что по грузовику, это был «даймлер» – этого года выпуска, но с открытой кабиной. Легковой автомобиль, полная копия моего «мерседеса», но не красного цвета, а серого. Ну, и два мотоцикла, однотипные, с колясками, также были модели «Даймлер».

Альфа посоветовал старшему механику мотоциклы разобрать, отсоединив коляски и сняв пулемёты, и отправить в грузовой трюм, который у нас сейчас бомбовым зовётся. А машины – на сцепки, как и планировалось. Так что, когда Бета подвёл «Феникс» и, зависнув, начал спускаться, все уже знали, что надо делать. Кстати, на борту у нас один капитан оставался, даже кок участвовал в уничтожении подразделения противника: с карабином Мосина он управлялся так же неплохо, как с поварёшкой.

Лестница уже была спущена, трое моряков поднялись наверх, после чего освободили одну каюту для личного состава, куда и заселили пленных офицеров с личными вещами – их никто не отбирал, только осмотрели на предмет опасного. Бритвы, например, не посчитали опасными. Это зря, я приказал отобрать: захотят побриться – выдадут. У каюты поставили вооруженный пост.

Кстати, поднимали их на скамейке по одному, а грузовыми сетками – трофеи, включая обе свёрнутые офицерские палатки. Бочку подняли в первую очередь, двое матросов уже насосом работали, заполняя оба бака. Бензин был нужной марки, до Питера теперь точно хватит. Затем начали поднимать мотоциклы, которые механик, получив свои инструменты, уже разобрал. Машины тоже готовили, ремнями обвязывали.

Тут Бета, передавший управление пилоту, но продолжавший находиться на мостике, засёк в стороне группу солдат, голов тридцать, которые шли к берегу реки, у которой мы стояли, только дальше, километрах в двух. Это оказались наши, были среди них несколько и в офицерских фуражках. Нас они видели (тут и костёр, и подсвеченная туша «Феникса»), но подходить явно опасались, приняв за подразделение противника.

Подумав, я отправил к ним Альфу: только он из моряков хорошо видел в темноте. Старшим по сбору трофеев остался Губин, он не высказывался по поводу мародёрства или ещё какой глупости. Да и закончили мы почти, сорока минут хватило. Так что, когда Альфа с двумя матросами добежал до группы наших армейцев и опознался (о братьях Баталовых только глухой не слышал), как раз закрепили ремни авто, и дирижабль чуть поднялся, проверяя, как держатся. Нормально держались. Поэтому, забрав своих воздушных моряков и оставив раненых и убитых пруссов на разорённой ночной стоянке, я полетел навстречу группе наших.

Это оказался штаб уничтоженной пехотной дивизии: тут были и командир штаба, и офицеры, и немного солдат охраны. В засаду попали при отходе; кто смог вырваться, вот тут и находятся. Пришлось подумать, как их всех разместить. Офицеров – на борт, их девять человек было, полковнику Альфа свою каюту временно уступил, а вот солдат – частично в грузовой отсек, а частично в кузов грузовика. Опасно, знаю, но по-другому никак.

Через полчаса «Феникс», набирая скорость (километров семьдесят в час, не больше), полетел к нашим. Успели до рассвета перелететь на нашу территорию и удалились подальше от двигавшейся следом за нами линии фронта. Приметив городок, через который пробегала железная дорога (он был километрах в ста от линии фронта), я решил высадить пассажиров. Пусть армейцы тут воюют, не везти же их в Питер, как пленных офицеров.