Порвали парус

Даже Германия, у которой негритянского населения ничтожные доли процента, и то обеспокоилась проблемой, как быстро заменить всех умерших дворников и уборщиков мусора.

В США, естественно, с помпой объявили траур из-за потери части населения. Везде новостные заголовки с портретами в черных рамках с фотографиями голливудских актеров и спортсменов, в стране едва-едва не ввели военное положение, но усилиями Национальной гвардии удалось быстро и жестко пресечь попытки мексиканских банд устроить грабежи и мародерство.

Меньше всего пострадала Россия и страны бывшего Восточного блока. Там традиционно к негритянскому населению относились без всякой приязни, беженцев на свои земли практически не допускали, да негры и сами не очень-то стремились в холодные и бедные страны недавнего социалистического лагеря, так что смерть двух-трех сотен человек негритянского происхождения прошла практически незамеченной.

Конечно, больше всего пострадала ЮАР, но вообще-то мы все уже привыкли говорить одно, а думать другое, раздражающее свойство культуры, все же понимают, что на самом деле африканеры в этом случае выиграли целую страну.

И теперь ЮАР ожидает новый взлет, новый расцвет. Сегодняшняя страна четвертого мира снова войдет в первую десятку, а то и вообще по уровню благосостояния, безопасности, комфортности проживания выйдет на первое место, как уже было в якобы недобрые времена апартеида.

Я то и дело перехватывал в зеркале внимательный взгляд шофера, наконец он поинтересовался:

– Доктор, у вас такое лицо… Что, в самом деле эпидемию мог вызвать кто-то из исламистов?

– А им зачем?

– Чтобы захватить власть, – ответил он бодро. – Черные для них хуже белых. С нами можно договариваться, уживаться, воевать, но черных они презирали. А теперь…

– Чего-то ждете?

Он кивнул.

– Белых слишком мало! Одни эмигрировали, других вырезали, а оставшаяся горстка самых упорных… капля в море исламистов!.. Сюда сейчас хлынут отряды «Аль-Каиды».

– Насколько знаю, – ответил я, – большинство уехавших африканеров заявили, что вернутся. Многие уже забронировали билеты на авиарейсы в Кейптаун. Это ваша земля, и, несмотря на то что в Штатах, Англии и Австралии устроились неплохо, все равно готовы воевать и восстанавливать свою оскверненную родину.

Он ответил с мрачной серьезностью:

– Вы понимаете верно, доктор. Мы сейчас, как евреи, что наконец-то услышали про независимость Палестины. Они поехали в те земли, хотя там только выжженная земля и песок, но то их родина. Мы тоже возвращаемся со всего света. А с нами еще немало добровольцев, что помогают нам…

И немало авантюристов, добавил я мысленно, но ничего не сказал, да и зачем, Ингрид подумала то же самое, по лицу видно.

Прозвучал сигнал вызова, на экране смартфона появилось лицо Мещерского.

– Связь, – сказал я. – Здравствуйте, Аркадий Валентинович.

В кабинете у настенного экрана спиной ко мне Кремнев, заложив руки за спину, рассматривает карту Европы, Бондаренко у стола рядом с Мещерским.

– Добрый день, – ответил Мещерский. – Владимир Алексеевич, вот майор предлагает свернуть вообще наши поиски насчет вируса…

Я спросил настороженно:

– Чего вдруг?

– Все Управление этим занято, – пояснил он, – а тем временем другие угрозы зреют, можно просмотреть. Эта же… свершилась. И, уверен, не повторится. Кто-то был очень зол на негров, сейчас же все у него получилось!

– Логично, – согласился я. – Вообще-то я человек рациональный, мне как-то не очень хочется строить из себя прекраснодушного дурака, который добивается справедливости, несмотря ни на что.

– Тогда…

– Нет, – ответил я со вздохом. – Дело как раз в рациональности. Те, кто сумел создать поражающий вирус по генетическому принципу, могут модифицировать его дальше. Например, воинствующий ислам многих достал, Европа от него уже стонет.

Он дернулся, сказал натянутым, как струна, голосом:

– Вы насчет вируса, который убивал бы арабов?

– Да, Аркадий Валентинович, да.

Он сказал быстро:

– Но ислам исповедуют не только те, что взрывают вокзалы, кафе, школы и автобусные остановки!

– Я об этом догадываюсь, – ответил я.

Бондаренко вмешался с явным неудовольствием:

– Владимир Алексеевич, на самом деле ислам вообще-то мирная религия! А воинствующие радикалы – это доли процента от числа мусульман!..

– Ростислав Васильевич, – сказал я, – вы так горячо реагируете, словно сами уже приняли ислам. Не волнуйтесь, я к исламу отношусь с большой симпатией. Не говоря уже о чисто рациональном раскладе, Татарстан и Башкирия – это Россия.

– И вся Средняя Азия, – сказал он горячо, – даже в Европе много исповедующих ислам из числа белых и очень даже культурных европейцев!..

Я выставил перед собой ладони.

– Тихо-тихо, успокойся. Но представь себе, что кто-то этого не знает… нет, наверное, знает, но попросту решил отмахнуться. Дескать сопутствующие потери…

Он охнул.

– Мусульман в мире больше, чем было чернокожих!.. Это… неужели кто-то пойдет на такое?

Я сдвинул плечами.