Порвали парус

Все умолкли, я ощутил себя на перекрестье взглядов. Раздраженный питекантроп во мне проснулся просто моментально и начал рваться наружу, но я удержал то, что называется внутренним голосом, хоть и с усилием, переспросил сдавленным голосом:

– Так уж сразу и пресечь? В смысле, тащить и не пущать?.. Что-то как-то мне такое не очень нравится.

В глазах Мещерского блеснул веселый огонек, Бондаренко замер почти по стойке «смирно», а генерал сказал резко:

– Приказ из самого Генерального штаба! Такое вообще не обсуждается. Просто примите к сведению, а исполнить нужно быстро и четко.

Я коротко поклонился.

– Знаете что, генерал?

– Что? – спросил он с вызовом. – Что вы мне скажете, рядовой?

– Скажу, – ответил я, закипая, – скажу четко и откровенно: идите в жопу, генерал! Можете строевым шагом!.. С барабаном и песней! Песню можете выбрать самостоятельно, разрешаю.

Бронник и Бондаренко притворились, что они всего лишь аппликации на стене, ничего не видят и не слышат, а я повернулся и вышел из кабинета.

В коридоре встревоженная Ингрид почуяла неприятность, еще как только увидела направляющегося к кабинету Мещерского генерала, бросилась навстречу, а за моей спиной хлопнула дверь и простучали шаги Бондаренко.

Он догнал, ухватил за рукав.

– Владимир Алексеевич, успокойтесь!.. Он еще не знает, что командующий Военно-космическими силами отстранен от работы с вашим Центром. Сейчас Аркадий Валентинович объясняет ему ситуацию.

Я спросил с подозрением:

– В какой степени отстранен?

Он сказал усмешливо:

– Генералам надлежит общаться с генералами, как ему было указано сверху. То есть с руководством ГРУ напрямую, а не пытаться влезать в чужие структуры да еще и раздавать там указания.

– Слава богу, – сказал я. – Нет, я не требую его отставки, у меня не тот ранг и вес. Я даже рад, что ему указали на наши разные весовые категории.

Он взглянул на меня остро и с пониманием.

– Но все же вы… обижены?

– Если честно, – ответил я, – то все наоборот. У нас в самом деле разные весовые категории. Я ученый, а он всего лишь военный! Любому генералу до ученого средней руки, как амебе до Эйнштейна, это и грузчику ясно. Но я принимаю мир, какой он есть в данный момент, понимая, что это явление временное. Скоро наступит наше время, когда генералов вообще не останется. Ни на планете, ни в космосе. А вот ученые будут править миром! Потому я сравнительно спокоен и уверен.

Он покрутил головой, словно не зная, что ответить, наконец сказал с сомнением:

– Как уже сказал Аркадий Валентинович, курирующим ваш отдел назначен генерал Гонта. Не вскидывайтесь, таковы правила. Все ГРУ целиком, как вы уже знаете, лишь один из отделов Министерства обороны. В самом министерстве… да что там в министерстве, в правительстве!.. опасаются нашего влияния и всячески обрезают нам крылья и связывают руки. Нам приходится отчитываться о каждом чихе.

– Ужасно, – сказал я искренне. – Какая же тогда секретность?

Он вздохнул.

– А вот так. Приходится раскрывать все операции не только перед проверяющими из военного министерства, но и какими-то чинушами из правительства, а то и вовсе депутатами Госдумы, уполномоченными на такие проверки не специалистами, а такими же депутатами, представляете?

– Представляю, – сказал я мрачно. – У нас же главный орган власти Госдума?.. Вот и госдумят вовсю. Их же простой народ выбирал! Надо оправдывать доверие даже самых простых, выполнять запросы кухарок и диванных стратегов.

– Они сами еще те стратеги, – ответил он невесело. – Но это плата за стремительный прогресс – все увеличивающийся разрыв между людьми образованными и кухарками обоих полов, у которых со времен Древнего Египта запросы не изменились… Давайте вернемся к Мещерскому?

– Только через буфет, – ответил я. – Нет, жрать не хочу, как и пить, просто избегаю встречи с этим… генералом.

– Чтобы не подраться в коридоре?

– Именно. Вот что ждало бы нас, если бы не перебороли дураков… Спасибо ЦРУ за помощь. Вот уж не думал, что буду их благодарить.

Он кивнул.

– Решающее совещание было поздно вечером, после окончания рабочего дня. А этот генерал прибыл прямо с полигона… вот и нарвался.

– Но показал их стиль работы, – сказал я. – Что сразу сняло камень с души. А то все думал, что я слишком нахамил, держусь чересчур грубо… Какое грубо, здесь я просто вишенка на торте!

Ингрид сказала за нашими спинами:

– Пойду закажу в буфете кофе на троих. Похоже, только на это и гожусь.

Глава 12

Когда после чашки кофе и двух крохотных бутербродиков я вернулся к кабинет Мещерского, генерала уже не застал, а Кремнев поинтересовался с веселой иронией:

– Что сейчас творится в вашей голове, профессор?.. У вас такое выражение лица…

Я ответил со вздохом:

– Не тем занимаемся.

Он вздохнул, а Мещерский переспросил:

– А чем, по-вашему, надо?

– Мне кажется, – проговорил я медленно и подбирая слова, – мы сейчас как страусы прячем голову в песок, оставляя без защиты задницы.

Он улыбнулся, я понял, уточнил: