Порвали парус

– Не исключено, – ответил я. – Бывает, даже ракетно-бомбовый удар не решит проблему. Тогда спецназ.

Мещерский поднялся, мы затихли и повернули к нему головы.

– Эти настроения уже бродят по кабинетам и коридорам, – сказал он. – Но Владимир Алексеевич с его профессорской логикой ученого сформулировал все четко и ясно. Такая структура нужна. Более того, нужно было сделать ее уже давно… А сейчас перед нею… и нами завал работы. Завтра с утра все должны быть в кабинете для совещаний уже с готовыми предложениями по структуре этого международного органа.

– С этим все согласны, – сказал Кремнев. – Но когда начнется разговор о полномочиях, вот тогда и начнется настоящая драчка.

Мещерский молча слушал, не опускаясь в кресло, короткое совещание окончено, теперь нам предстоит обсудить уже друг с другом, что и как можем сделать, чтобы корабль не развалился еще в процессе сборки.

Когда мы гуськом покидали кабинет, Мещерский напомнил:

– А вас, Владимир Алексеевич, жду сегодня в этом кабинете в двадцать тридцать.

– Что-то особое? – спросил я.

– Нет, – ответил он. – Или да, это по обстоятельствам.

В коридоре Ингрид сделала было шаг навстречу, но увидела, что мы выходим группой, отвернулась и отступила, но я видел, что искоса продолжает наблюдать за нами, как и молчаливый охранник у двери кабинета Мещерского.

Кремнев сказал громыхающим голосом:

– А ведь в самом деле, хайтек нас обогнал. И договариваться уже некогда. Не успеваем…

Бронник спросил быстро:

– Вы о чем, генерал?

– Пора начинать наносить удары, – сказал Кремнев, голос его прозвучал как рык просыпающегося льва. – Десантными группами, ракетами с самолетов, кораблей и подводных лодок!..

Бондаренко бросил на него удивленный взгляд.

– Антон Васильевич!

Кремнев посмотрел на него исподлобья.

– Что? Не нравится?.. А я вот как интеллигент в погонах тоже за судьбу культуры ратую!

– Похоже, – сказал Бондаренко, – Владимир Алексеевич здорово заразил вас тревогой за судьбы мира.

Кремнев рыкнул:

– У меня и своя голова пока что работает. Владимир Алексеевич, на мой взгляд, даже смягчает ситуацию. Он человек не военный, ему хотелось бы, чтобы как-то рассосалось само. Вообще-то и мне бы хотелось… но когда само по себе не делается, я готов применить силу быстро и в полной мере!

Я сказал со вздохом облегчения:

– Прекрасно, хотя мне тоже страшновато, что опаздываем. Ладно, покидаю вас, меня ждет некоторая поисковая работа, а у вас дела посерьезнее, нужно думать, как налаживать работу между разведками и силовиками всех стран…

– Со всеми не получится, – уточнил Бондаренко. – Но достаточно Штатов, России и Китая.

– И Евросоюза, – добавил Бронник, – а то о старой Европе совсем стали забывать.

Я отступил, улыбнулся примирительно.

– Ну вот, мы уже начали работу!

Глава 13

За спиной послышался стук каблуков, как только Ингрид ухитряется на них даже бегать, явно на такое бесцельное искусство потратила столько же времени и сил, как на меткую стрельбу. Мы, люди, многое делаем бесцельно и зряшно, даже когда понимаем, что можно было бы не делать и вообще делать не стоило.

– В свой отдел?

– Угадала, – согласился я. – А теперь угадай, в какой из!

Она подумала, пожала плечами.

– В Центре Мацанюка у тебя все в ажуре, а в Центре катастроф…

– Отделе, – поправил я, – и не катастроф, а их предотвращения… Что ты как журналистка…

Она сказала зло:

– Но-но, без оскорблений!.. Давай подвезу.

– На спине? – спросил я. – Из-под дружественного огня?

– Смогу, – ответила она серьезно.

– Как ты меня обижаешь, – сказал я. – Мужчина, даже раненый, обязан и должен защищать женщин.

– Шовинист! А где равноправие?

– У эволюции прав больше, – пояснил я. – И когда распределяла права между мужчинами и женщинами, она знала, что делает.

Автомобиль подкатил к подъезду, Ингрид села за руль и сразу пристегнулась, а мое кресло недовольно пикало, пока я не потянул на себя ремень.

– Хочешь сказать, – спросила она и включила зажигание, – равноправия никогда не будет?

– Будет, – заверил я. – Даже раньше, чем думаешь.

– Когда?

– Как только пройдем через игольное ушко Сингулярности, – ответил я.

Она зябко передернула плечами. Уже слыхала от меня, после Перехода не будет этого биологического разделения на мужчин и женщин. Все станут такими, какими хотят, просто нечеловеками, что должно пугать и пугает нормальных людей, а радует только горстку ненормальных, которые и создают все мировую цивилизацию, науку, хай-тек и отвечают за стремительное ускорение прогресса.

Выказывая, что я босс, она чуть издевательски забежала вперед и распахнула передо мной дверь автомобиля. Или же, напротив, подчеркнула, что она, как доминант, ухаживает за слабым существом, всего лишь мужчиной.

Кто знает, что у женщин на уме, я читаю то, что пишут на форумах и в эсэмэсках, могу подслушать разговоры по мобильнику, но пока не слышу мысли, а хорошо бы натренироваться их идентифицировать тоже четко и ясно. Вообще-то стоит серьезно подумать о таком, это же расширение возможностей человека, а главное – моих возможностей…