Порвали парус

– Когда говорю «мы», это не значит, что я в вашем ведомстве. Мы – это человечество, что слишком инертно, неповоротливо и не замечает быстро возникающие действительно серьезные вызовы.

Остальные промолчали, слушают внимательно, а Мещерский посерьезнел, спросил:

– Что конкретно мы пропускаем?

– Сперва самое простое, – сказал я. – Долгое время атомное оружие было только у двух стран, а теперь у пятидесяти двух. Атомные бомбы огромной мощности легко поместить в небольшой чемоданчик. У нас их так и называют, «чемоданные», верно? А в Штатах свои подобные называют «рюкзачными». Вероятность, что расползаются и вот-вот где-то рванет не по-детски, все больше.

Он нахмурился.

– Это известно. И мы об этом уже говорили. Все страны принимают меры…

– Ядерное оружие, – сказал я, – пустячки. Сейчас быстро растут гораздо более опасные угрозы. Мы об этом говорили тоже. Но я не вижу, чтобы что-то делалось.

Мещерский заверил:

– Делается, Владимир Алексеевич! Еще как делается.

– Недостаточно быстро, – отрезал я. – Биотехнологии ускоряют свой бег. Каждый день совершаются не просто улучшения или открытия, а прорывы!.. Но не все безопасные.

Они все помрачнели, Мещерский взглянул на меня, как пациент на дантиста: враждебно, но и с надеждой.

– А предложить что-то новое можете?

– Да, – ответил я. – Да, я могу.

– Владимир Алексеевич…

– Мир глобализуется, – сказал я. – И хотя существуют разные страны с разными режимами, но разведки и контрразведки уже взаимодействуют с борьбе с террором.

Кремнев сказал в нетерпении:

– Доктор, с точки зрения военного человека, которых вы так не любите, нельзя быть таким занудным.

– А занудность в чем?

– У нас, – напомнил он, – создан отдел по предотвращению глобальных рисков! Который всецело в ваших руках. И даже вроде бы работает, хотя это секретно почему-то даже для нас. Что вам еще?

Бондаренко добавил:

– И ваш отдел уже осуществил ряд блестящих операций по предотвращению серьезных угроз. Начиная с той крайне спорной в Тунисе, что теперь смотрится все бесспорнее.

– Это хорошо, – сказал я, – но маловато. Пора переходить на новый уровень. Я предлагаю создать Международный комитет по борьбе с глобальными угрозами. Международный! Структуру, так сказать, не просто по предотвращению рисков, а предотвращению силами всех стран. Или не всех, но наиболее ответственных за происходящее на планете. Это сделать намного легче.

Они молчали, кое-кто поглядывает не столько на меня, как на Мещерского, решение как действовать дальше зависит от него.

Кремнев пробасил:

– Но у нас хорошо налажено взаимодействие. Даже нехило.

– Простого взаимодействия уже мало, – возразил я. – Нужен единый орган. Все ускоряются, генерал!.. Новая структура должна состоять из отделов в разных странах, но вопрос о едином управлении встает остро и безотлагательно.

Он сказал саркастически:

– Отдаться в управление Штатам?

– Решение будет принимать Совет, – предложил я. – Совет планетарной безопасности. Можно утрясти вопрос, чтобы у Штатов не было решающего преимущества и чтобы ни один важный вопрос не решался без одобрения России!.. Но зато все будет решаться намного быстрее! Сейчас для выживания как никогда требуется и скорость, и жесткость решений, и постоянное наблюдение за всеми… За дворниками пока можно не устраивать слежку, но потом придется и за ними!

Бронник тяжело вздохнул:

– Куда мы катимся…

– К порядку и безопасности, – отрезал я. – Из мира анархии!..

Бронник спросил несколько язвительно:

– А как это сделать поконкретнее?

– Поконкретнее? – переспросил я. – Этого не знаю. Но, как сказал Ленин, вчера было рано, а завтра будет поздно. Нужно сегодня. В старину в народе говорили «всем миром». Сейчас это как никогда в самое яблочко. Всем миром.

Мещерский, как Кутузов на совете в Филях, все помалкивает, дает высказаться чинам помельче, наконец пробормотал:

– И как, по-вашему, должна действовать эта Планетарная служба безопасности?

– Как уже действуют спецслужбы России, – ответил я, – Штатов, Израиля, Аргентины… Да-да, у аргентинцев великолепный спецназ, я в курсе их двух последних блистательных рейдов. Но у Международного комитета будет одно важнейшее отличие…

Я помолчал, держа точно рассчитанную паузу, Бондаренко сказал наконец:

– В чем же разница?

– Они защищают интересы своих стран, – ответил я. – А Комитет по предотвращению глобальных катастроф должен заниматься только теми, что угрожают человечеству в целом. Не обращая внимания, своя или чужая страна в той точке планеты. С точки зрения глобальных катастроф, если у них была бы своя точка зрения, мы все одна страна и один народ человеков.

Бондаренко нервно усмехнулся.

– Быть спасителями мира? А потом нам все равно в спину бросят камни?

– Это фантомная боль распада Советского Союза, – ответил я. – Придется терпеть. Постепенно уйдет. Но действовать нужно оперативно. Количество угроз растет. С некоторыми удастся справиться жесткой дипломатией, с другими – переговорами, но будут и такие, что только ударами высокоточных бомб.

Кремнев буркнул:

– Или высадкой спецназа.