Порыв ветра, или Звезда над Антибой

Таинственный поэт был на семь лет старше Никола де Сталя. Родился он в Провансе, в затененном широколистыми платанами старинном городке Ль'Иль-сюр-ла-Сорг, что в Воклюзе. Двадцати двух лет от роду примкнул к сюрреалистам. Знаменит прежде всего как поэт-резистант, участник Сопротивления. Сообщают, что с 1940 года он жил в подполье и прятался от грозной полиции Виши, а с 1942 года он был «членом Секретной Армии», под кличкой Александр руководил отрядом Дюранс-Сюд, а позднее в департаменте Нижние Альпы помогал командиру «отряда парашютного приземления» под новой кличкой «капитан Александр». Жизнь Шара (как впрочем, в значительной степени и вся боевая деятельность Сопротивления) окутана тайной. Иные из биографов так и пишут, что после 1947 года жизнь Шара была загадочной. Иные находят до крайности загадочными и его стихи. Есть и такие, кому они кажутся понятными, но может, это плод заблуждения, ибо сам Ренэ Шар отстаивал право на некую «темноту» и зашифрованность своей поэзии. Многочисленные статьи и диссертации, посвященные поэту, тоже словно участвуют в заговоре «герметичности». Из некоторых исследований можно, впрочем, понять, что Ренэ Шар расценивал свой опыт Сопротивления как опыт сексуальный.

Довольно солидный очерк о жизни Рене Шара написал автор самой подробной биографии Никола де Сталя, журналист из левого «Монда» Лоран Грельсамер. Он сообщает, что Рене Шару было всего одиннадцать, когда умер его отец, мэр городка Ль'Иль-сюр-ла–Сорг и богатый промышленник. Сиротка Рене объявил себя единственным наследником отца и главой семьи, хотя живы были еще его мать и брат, который был на десять лет старше неистового школьника, вскоре, впрочем, бросившего школу. С тех пор Рене люто ненавидел брата и, если верить стихам, мечтал его убить. Возненавидел он и мать, а также всех, кто оказался богаче его («буржуазное общество»), ненавидел Бога и религию, в общем, рос в ненависти (подобно нашему славному Ильичу). Его риторика ненависти пришлась по душе сюрреалистам, к которым он примкнул, переехав в Париж. Риторика ненависти была в ходу у коммунистов, и вожаки сюрреализма (в первую очередь Святейший Папа сюрреализма Андре Бретон, а также слабак Элюар, уступивший свою русскую жену художникам) наперебой рвались к союзу с компартией, однако их всех обошел сюрреалист Арагон, имевший руку, а то и две пары рук (по имени Брик) в самой Москве. Бретону оставалось летать в Мексику на поклон к Троцкому и устраивать в Париже скандалы, доказывая, что он самый левый и крутой. Для скандалов сгодился неистовый храбрец Рене Шар…

А потом разразилась война, французская армия разбежалась, и немцы вошли в Париж, даже не заметив, что в городе живет столько отчаянных храбрецов.Храбрецы мирно разъехались…

Рене Шар вернулся на родину. Однако громкая парижская слава ему предшествовала, и местная полиция решила устроить обыск в богатом доме блудного сына. При обыске у Шара нашли пистолет с патронами, и некоторые биографы считают, что уже с того дня Рене Шар может считаться «резистантом». Поэт благоразумно уехал в глухую горную деревушку Серест, куда даже по ошибке не забредали представители власти. Так пишут биографы Шара, и им можно верить. Лично я живу среди холмов Шампани не так далеко от Парижа и за четверть века ни разу не видел полицейской машины. Биографы делают из этого вывод, что Рене Шар оказался в Сопротивлении, в «маки», ибо он снова приобрел наган. Биографам очевидно, что Шар возглавил то ли группу, то ли «сеть Сопротивления» в районе виноградников и гор близ реки Дюранс. Сколько человек было в этой группе и кто попался в эту сеть, биографы не уточняют, зато не считают нужным скрывать, что поэт, вооруженный наганом, держал в страхе население мирной деревушки Серест, давшей ему приют. Деревушка была населена по большей части дряхлыми старушками, но как раз это и внушало особую тревогу поэту. Кто-нибудь из случайных прохожих или проезжих мог подслушать старушечью болтовню. Кроме того среди мирных обитателей всегда могли оказаться потенциальные трусы, предатели и враги народа. Они могли предать Родину и ее защитников. Мирные французы считали, что их защитит от бандитов полиция и их избранник маршал Петен. Но вооруженный наганом Шар объявил, что он сам будет расправляться с трусами без суда и следствия. Об этом он регулярно писал в своем интимном дневнике «Листки гипноза»: «Мы должны вызывать больше страха, чем гестапо».

Биографы восхищенно подтверждают, что Шар безжалостно «ликвидировал предателей», что он «казнил трусов». Может, так все и было.

Рене Шар провозгласил «безжалостный террор против террора». Это было ему по силам в глухой деревушке, где жили старухи и куда не забредала полиция. Но, может, все обстояло не так страшно, как намечтал он в «Листках гипноза». Может, это были все те же кровожадные мечтания обделенного подростка – вроде планов убийства родного брата из-за уплывающего наследства…