Поселенцы (= Пионеры) [старая орфография]

— Какъ кажется, небольшое, отвтилъ Долитль. Но вдь вы иногда продаете дичину, a вамъ вроятно извстно, что всякій убившій оленя между январемъ и августомъ платитъ 12 доллеровъ штрафу. Судья строго наблюдаетъ за исполненіемъ законовъ.

— Да, да, я врю этому, коротко отвтилъ Натти.

— Законъ вдь не допускаетъ исключеній, продолжалъ Гирамъ; но ваши собаки, какъ мн кажется, нашли сегодня утромъ слды оленя. Это обстоятельство можетъ надлать вамъ хлопотъ.

— Очень возможно, беззаботно отвтилъ Натти: но скажите мн, какая часть штрафа дается доносчику?

— Какая часть? повторилъ Гирамъ, чувствовавшій себя не совсмъ ловко, подъ испытующимъ взглядомъ Натти. — Половина, какъ мн кажется. Однако, y васъ на рукав кровь? Вдь вы ничего не убили сегодня утромъ?

— О да, отвтилъ утвердительно Натти: я сдлалъ великолпный выстрлъ.

— Гм! гм! гд же дичь? Я думаю, это славное жаркое, потому что собаки ваши не погонятся за дурнымъ.

— Мои собаки погонятся за всмъ, что я имъ укажу, отвтилъ, чистосердечно смясь, Натти. Они схватятъ и васъ, если я имъ велю. Сюда, Гекторъ! сюда!

— Я слышалъ, что собаки ваши не сварливы, сказалъ этотъ, отступая, когда собаки обнюхивали его ноги. Но гд же дичь?

Натти, снявъ ружье и указывая имъ въ кусты, сказалъ:

— Вотъ лежитъ одна. Что вы думаете о жаркомъ?

— Какъ! вскричалъ Долитль, — вдь это Браво, старый бульдогъ судьи. Послушайте, неужели вы убили собаку?

— Откройте немного глаза, отвтилъ Кожаный-Чулокъ, вынимая свой лсной ножъ и точа его о свои кожаные панталоны. Разв шея эта показываетъ, что я пробовалъ на ней ножъ свой?

— Нтъ, нтъ, она слишкомъ страшно разорвана: ножемъ этого не сдлать. Но отчего же это произошло?

— Вотъ отъ той пантеры; обернитесь-ка немного.

— Что! пантера! вскрикнулъ Гирамъ, съ необъяснимой быстротою повернувшись отъ испуга. Здсь есть пантеры?

— Успокойтесь, смясь сказалъ Натти; хотя тамъ и лежатъ дв, но одну удушила храбрая собака, a съ другой справился мой звробой. Не безпокойтесь, она боле не кусается.

— Но гд жъ олень? сказалъ онъ, смущенно глядя вокругъ.

— Какой олень?

— Разв вы не убили оленя? Вдь мы уже раньше говорили объ этомъ.

— Разв не запрещено стрлять дичь? или есть законъ, въ которомъ исключается пантера?

— Нтъ, напротивъ за истребленіе ихъ назначается награда. Однако, Кожаный-Чулокъ: разв собаки ваши дресированы на пантеру?

— Вдь я уже разъ сказалъ вамъ, что на все! Сюда, Гекторъ, сюда!

— Такъ, теперь я вспомнилъ; но все же я долженъ сказать, что y васъ рдкія собаки.

Натти между тмъ слъ на траву, положилъ къ себ на колни голову убитаго животнаго, и съ необыкновенною скоростью отрзалъ ему оба уха.

— Осмотрите-ка ихъ, сказалъ онъ Гираму, съ любопытствомъ наблюдавшему вс его движенія. Вы никогда не видли скальпъ пантеры? Такъ какъ вы судебное лицо, то должны мн дать свидтельство на полученіе награды.

— Награды? заботливо повторилъ Гирамъ; хорошо, я дамъ вамъ свидтельство. Пойдемте въ вашу хижину; я надюсь, что y васъ найдется тамъ библія или другая священная книга.

— О, нтъ, y меня нтъ книгъ, — хладнокровно отвтилъ Натти.

— Но это не мшаетъ: все же вы можете присягнуть. Сойдемъ же внизъ.

— Осторожне, осторожне, — отвтилъ Натти, спрятавъ уши пантеры и взбросивъ на плечо ружье. — Зачмъ же присяга въ дл, которое вы сами видли? Или вы не замтили, какъ я отрзывалъ уши? Если присяга требуется, то я дамъ ее судь, a не вамъ.

— Ну, положимъ, все же мн надо бумагу и перо чтобъ написать постановленіе. Мы все это найдемъ y васъ.

— Упаси Боже! лукаво отвтилъ Натти, смясь въ лицо своему спутнику. Что мн длать съ этимъ ученымъ хламомъ? Нтъ, вы можете написать мн свидтельство y себя дома, между тмъ какъ я отнесу уши судь. Что это за ремень y ошейника собаки?

— Пожалуй, еще животное задавится имъ. Нтъ ли y васъ съ собою ножа, господинъ Долитль?

Гирамъ при этомъ досталъ ножъ, и Натти обрзалъ имъ ремень y самой шеи собакъ.

— Хорошая сталь, хладнокровно сказалъ онъ. Вроятно, уже много подобныхъ кожъ перерзала она.

— Не хотите ли вы этимъ сказать, что я перерзалъ ремень y вашихъ собакъ? неосторожно вскричалъ Гирамъ, сознавая свою вину.

— Перерзали ремень? Упаси Боже! Я самъ длаю всегда это прежде, чмъ оставить хижину.

Нескрытое удивленіе, съ какимъ Долитль принялъ это, открыло все честному лсничему, и его до тхъ поръ спокойная сдержанность обратилась теперь въ злость.

— Берегитесь, господинъ Долитль! сказалъ Натти, опуская на землю ружье. Я не знаю, что нужно вамъ въ хижин такого бдняка, какъ я; но знайте, что пока я могу предотвратить это, вы не переступите ея порога. Если будете продолжать шататься вокругъ нея, какъ въ послднее время, то я такъ укажу вамъ дорогу, что вамъ это не понравится.

— A я скажу вамъ, что знаю, какъ вы нарушали законъ, сказалъ онъ, быстро убгая. Я полицейскій чиновникъ и дамъ вамъ это почувствовать мене чмъ, черезъ 24 часа.

— Очень я забочусь о васъ и о вашемъ закон съ пренебреженіемъ отвтилъ Натти. Убирайся-ка лучше, прежде чмъ чортъ приведетъ меня достойно наградить тебя. Берегись, чтобъ я не принялъ тебя за сову и не убилъ въ одинъ прекрасный день, когда ты покажешь въ лсъ твои выпученные глаза.