Пощёчина генерал-полковнику Готу

Как обычно бывает летом, ночь ненадолго вступила в самую тёмную фазу. Сироткин знал, что пройдёт час и звёзды начнут гаснуть, а на востоке по всему горизонту появится тонкая полоска приближающегося рассвета. Вначале она будет молочно-белой, потом станет желтеть, расслаиваться, в неё робко станут проникать косые солнечные лучи, придавая ей рыжие и красноватые оттенки. А затем из этого многоцветного одеяла разом, будто проснувшийся малыш поднимает золотую головку и потягивается пухлыми ручонками, взойдёт солнце, яркое, свежее, всевидящее.

Доносившийся с запада в начале ночи гул сражений утих, немцы в тёмное время старались не воевать. Николай в бинокль оглядел округу. Мост сиротливо отбрасывал тень. Шоссе пустовало. Последние бойцы их отступавшей дивизии ушли на восток, догоняя своих. Он тихо, чтобы не разбудить комбата, перенёс из ровика пять поддонов по пять снарядов в каждом, сложил их справа от орудия. Протёр фланелькой от ночной влаги панораму, прильнул левым глазом к холодной резинке прицела, покрутил колёсики вертикальной и горизонтальной наводки. Кнопка огневого спуска хищно чавкунала. Всё работало отлично. Сапёрной лопаткой слева и сзади орудия он выкопал небольшое углубление, спрятал в нём завёрнутые в кусок брезентухи три гранаты Ф-1 и два подсумка с патронами. Ещё раз оглядев позицию, остался доволен.

Ровно в четыре утра, как было приказано, сержант разбудил комбата. Жаль, конечно, было будить, но приказы не обсуждают. Как и вечером, перекусили хлебом с салом, запили родниковой водой. Около пяти часов с запада послышалось рычание танковых двигателей и лязг гусениц. Комбат с сержантом прильнули к биноклям. На шоссе, километрах в двух от моста, показалась колонна немецкой бронетехники.

– Странно, – сказал Ерёмин, – очень странно. Явно идёт танковая дивизия, а разведки нет. Обычно немцы вперёд пускают разведроту на мотоциклах и бронетранспортёрах. А тут, глянь-ка, совсем обнаглели, страх потеряли. Ну, сержант, покажем им кузькину мать, а?

Сироткин засмеялся.

– Конечно, покажем, товарищ старший лейтенант, ещё какую.

– Ты вот что, сержант, не спеши. Пусть техника зайдёт на мост, продвинется до его середины, и вот тогда бей по первым танкам. Блокируй мост, а потом бей в середину колонны. Таким образом запечатаем их движение, создадим затор. Пока суд да дело, наши далеко уйдут, отпадёт угроза окружения.

Сержант насчитал в колонне 59 танков и 18 полугусеничных бронетранспортёров с пехотой, доложил комбату.

– Похоже, – заметил Ерёмин, – передовой танковый полк идёт. Ты погляди, одни лёгкие танки Т-II. Немцы никогда вперёд не пускают средние Т-III и Т-IV, берегут их. Ну, нам и лучше. Броня у них слабенькая. Мы их с тобой пощёлкаем.

Комбат улыбнулся и похлопал Николая по спине.

– Ты, сержант, не дрейфь. Позиция у нас классная, снарядов много, а главное – солнце немцам в глаза, а у нас – за спиной. Дадим им жару.

А Коля вовсе и не трусил. Он в этот момент думал совсем о другом. Он думал о том, что именно в таких засадах их «сорокопятка» имела множество преимуществ, главное из которых – малозаметность. Ещё он подумал, что неплохо бы сбить немцев с толку, создать видимость множественности обороняющихся. Он изложил идею комбату. Тот поддержал. Осталось за малым – найти битые стёкла. Коля, получив разрешение, быстро побежал к ручью, где вечером обнаружил небольшую старую застеклённую оконную раму, возможно, от бани. Его ещё мучил вопрос: как она там оказалась? Он разбил стекло, собрал с десяток осколков в обрезок брезента, срезал ножом несколько ивовых прутьев и расщепил их у среза. Потом быстро вернулся к холму, спустился метров на двадцать ниже и стал втыкать в землю прутья, в расщеп которых вставлял осколки стекла. Вышло восемь ложных артиллерийских позиций. Сержант был уверен, издалека осколки стекла в солнечных лучах будут бликовать и восприниматься, как прицелы орудий.

Первый танк въехал на мост, за ним вполз бронетранспортёр. Комбат зарядил орудие, казённик хищно чавкнул, проглотив снаряд. Обратного пути не было. Снаряд должен попасть в цель.

Сержант через прицел вёл первый танк до середины моста, затем оторвался от панорамы и окинул взглядом колонну. По мосту грохотали уже пять танков. Он взглянул на комбата, тот молча кивнул, давай, мол, пора. Тщательно прицелившись, взяв упреждение на малую скорость танка, нажал кнопку выстрела. Бронебойный снаряд угодил в моторное отделение, танк вспыхнул и зачадил. Пока сержант наводил орудие на идущий следом бронетранспортёр, орудийный замок вновь чавкнул, комбат дослал новый снаряд. Коля нажал кнопку, орудие чуть подскочило.

– Ай да молоток! – радостно прокричал комбат. – Молодец! Два снаряда в яблочко!