Читаем Пощечина общественному вкусу полностью

Пощечина общественному вкусу

Бенедикт Константинович Лившиц , Василий Васильевич Кандинский , Велимир Хлебников , Владимир Владимирович Маяковский , Давид Давидович Бурлюк , Николай Давидович Бурлюк

Он повернулся к нам — я в страхе умирал! —Соседа сонного схватил и, щелкая,Его съедал. Змей стряпчего младого пожирал!

27

Долина огласилась голкаяВоплем нечеловеческим уст жертвы.Но челюсть, частая и колкая,

28

Медленно пожирала члены мертвы.Соседей слабо убаюкал сон,И некоторые из них пошли, где первый.

29

«Проснитесь! — я воскликнул. — Проснитесь! Горе! Гибнет он!» —Но каждый не слыхал, храпел с сноровкой,Дремотой унесен.

30

Тогда, доволен сказки остановкой,Я выпрыгнул из поезда прочь,Чуть не ослеплен еловою мутовкой.

31

Боец, я скрылся в куст, чтоб жить и мочь.Товарищ моему последовал примеру.Нас скрыла ель — при солнце ночь.

32

И мы, в деревья скрывшись, как в пещеру,Были угасших страхов пепелище.Мы уносили в правду веру.

33

А между тем рассудком нищиЗмеем пожирались вместо пищи.

«Гонимый — кем, почем я знаю?…»

Гонимый — кем, почем я знаю?Вопросом: поцелуев в жизни сколько?Румынкой, дочерью Дуная,Иль песнью лет про прелесть польки, —Бегу в леса, ущелья, пропастиИ там живу сквозь птичий гам.Как снежный сноп, сияют лопастиКрыла, сверкавшего врагам.Судеб виднеются колесаС ужасным сонным людям свистом.И я, как камень неба, нессяПутем не нашим и огнистым.Люди изумленно изменяли лица,Когда я падал у зари.Одни просили удалиться,А те молили: «Озари».Над юга степью, где волыКачают черные рога,Туда, на север, где стволыПоют, как с струнами дуга,С венком из молний белый чёртЛетел, крутя власы бородки:Он слышит вой власатых мордИ слышит бой в сквородки.Он говорил: «Я белый ворон, я одинок,Но все — и черную сомнений ношу,И белой молнии венок —Я за один лишь призрак брошу:Взлететь в страну из серебра,Стать звонким вестником добра».У колодца расколотьсяТак хотела бы вода,Чтоб в болотце с позолотцейОтразились повода.Мчась, как узкая змея,Так хотела бы струя,Так хотела бы водицаУбегать и расходиться,Чтоб, ценой работы добыты,Зеленее стали чеботы,Черноглазые, ея.Шепот, ропот, неги стон,Краска темная стыда,Окна, избы с трех сторон,Воют сытые стада.В коромысле есть цветочек,А на речке синей челн.«На, возьми другой платочек,Кошелек мой туго полн».—«Кто он, кто он, что он хочет?Руки дики и грубы!Надо мною ли хохочетБлизко тятькиной избы?Или? Или я отвечуЧернооку молодцу, —О, сомнений быстрых вече, —Что пожалуюсь отцу?Ах, юдоль моя гореть!»Но зачем устами ищемПыль, гонимую кладбищем,Знойным пламенем стереть?И в этот миг к пределам горшимЛетел я, сумрачный, как коршун.Воззреньем старческим глядя на вид земных шумих,Тогда в тот миг увидел их.