Пощёчина (СИ)

- Я помню об этом каждый день. Не прошло и дня, чтобы я не спросил себя, что я сделал сегодня, чтобы искупить свою вину.

- Но в этом нет твоей вины. Бог послал тебе это испытание, чтобы ты выучил законы этого мира.

- Или для того, чтобы я изменил их.

- Чего ты хочешь?

Из полутемного храма они вышли к солнцу. Стоя на ступенях дворца, Мароция наблюдала, как ее младший сын играет в мяч с охраной Иоанна.

- На следующем городском совете я предложу закон, запрещающий продавать, покупать и дарить церковные должности. Отныне только церковь будет возводить в сан священников, епископов и аббатов.

- Тебя никто не поддержит, - Мароция смотрела на детей. Иоанн на нее.

- Ты не позволишь им поддержать меня? Ведь члены совета - это люди, которые арендуют у тебя землю.

- Верно, но мои арендаторы не поддержат тебя, не потому что я им запрещу, а потому что им это не выгодно. Каждый привык иметь на свой земле епископа, который ему удобен. Никто не захочет пускать на свою землю чужака, наделенного властью. Это приведет к ненужным раздорам. Это не избавит людей от зависти и ненависти, как ты мечтаешь, а только усугубит ее.

- Но большинство тех, кого твои арендаторы назначают епископами, аббатами, дьяконами не достойны духовного сана. Вступая в сан, они пьют и прелюбодействуют. Из церковной казны кормят своих бастардов и любовниц. Их поведение унижает церковь. Такую церковь скоро никто не будет уважать.

- Тогда заставь их отказаться от их порочного образа жизни, - Мароция взяла Иоанна за руки и заглянула ему в глаза.

- Ты хочешь сказать, что совет не поддержит закон, запрещающий владельцам и арендаторам земли назначать священников на их землях, но поддержит закон, ограничивающий поведение этих священников?

- Я хочу, чтоб Рим был сильным. А сильный Рим невозможен без сильной церкви.

- Целибат. Человек в духовном сане не должен потакать низменным желаниям тела. Это ты поддержишь?

- Да, ваше святейшество, - Мароция опустилась на колени и поцеловала руку Иоанна. Нарочно прикоснулась губами к холодным костяшкам, а не к перстню. Подняв на него взгляд, она улыбнулась. Он снова выглядел мальчишкой, каким был, когда только приехал в Рим - удивлен и полон надежд на будущее.

- Ты знаешь, что Альберик ограбил монастырь в Фавре? - окликнул Мароцию Иоанн, когда она направилась к детям.

- Монахи в Фавре вели греховный образ жизни, носили богатые одежды, переплавили церковную утварь в женские драгоценности, чтобы ублажать своих любовниц.

Мароция перепрыгнула через две последние ступени, поймала мяч и перебросила его сыну.

***

Прошло четыре года.

На восьмой день после Рождества наступил праздник Обрезания Господнего. С неба падали прозрачные снежинки. Они исчезали, не долетев до земли, в облаках пара от дыхания людей собравшихся перед Латеранской базиликой. Изнуренный ночным бдением его святейшество, Папа Иоанн, стоял босой на ступенях церкви и говорил о том, что во время обрезания Господь впервые унизился до человека, получил имя и примерил впервые на себя образ грешника.

Если обрезание репетиция страстей господних, подумала Мароция, то какие страсти репетируем мы, стоя целое утро на морозе? Она посмотрела на сыновей, и ее сердце преисполнилось гордостью. Ни слепой Иоанн, ни Младший Альберик, казалось, не замечали холода. Румянец на их щеках подчеркивал свойственный юности восторг перед многолюдными праздниками.

Сама Мароция дрожала, несмотря на меховую накидку, ей приходилось плотно стискивать челюсти, чтобы не стучать зубами. Альберик Старший по случаю визита в Ватикан надел пурпурный плащ с крупной золотой фибулой. Чтобы согреться, Альберик то и дело прикладывался к меху с вином. Каждый раз, когда он подносил его к губам, плащ распахивался, и из-под него выглядывала массивная золотая цепь. Рядом с Альбериком стоял Стефан, растолстевший и поседевший за четыре года епископства в Авентине. За их спинами - четверо солдат, с которыми Альберик сблизился во времена войны против сарацин.

- Весной я хочу вступить в папскую гвардию, - шепнул Альберик Младший, когда служба окончилась. По привычке он взял слепого Иоанна под руку и повел его во дворец. - Отцу было четырнадцать, когда он нанялся наемником в армию герцога Ломбардского.

- Почему ты не запишешься в Римскую милицию? - произнесенный тихим и спокойным голосом вопрос Иоанна сочился ядом.

Альберик посмотрел на бедняков на площади. Он мог бы сказать, что Римская милиция ему не подходит, потому что ей командует его отец, а с отцом ему по-прежнему не хватало взаимопонимания. Но характерный для юности страх перед унижением запечатал его уста.

Переступив порог дворца, Мароция коснулась спин своих детей. Ее мальчики заняли принадлежащие им по праву места во главе длинного стола. Вокруг расселись консулы и прелаты. По тому, как Альберик Старший едва не перевернул стул, Мароция поняла, что ее муж пьян.

Она сделала знак кардиналу Петру. Когда-то этот крепкий мужчина с оружием в руках защищал свой монастырь от сарацин, теперь ни на шаг не отходил от его святейшества, Папы Иоанна Десятого.