Послание из прошлого

Витя повернулся и увидел, что страшные, налитые кровью его глаза были полны слез — никогда еще он не видел, чтобы мужчина плакал, а чтобы плакал Александр Иванович…

Трудовик присел возле сына, положил такую же огромную, как у Шершня, лапищу ему на лоб и погладил.

— Ничего, сынок. Я их найду, обещаю.

На крыльце школы Витя заметил мелькнувшее в пестрой толпе школьников платьице Лены. Школьники глазели в отдалении, не решаясь приблизиться.

— Дети, расходитесь по домам, — из дверей вышла завуч, Зоя Васильева, строгая, худая, с тонкими бескровными губами и неизменным начесом на голове. Янтарное ожерелье на ее шее пронзительно сверкало.

Никто не решился ей перечить, толпа зашевелилась, но каждый находил причину, чтобы потянуть время: развязавшиеся шнурки, забытая в школе вещь и тому подобное.

Отовсюду раздавались возбужденные голоса.

— Говорю тебе, это были панки! У одного губа порвана и нет глаза, а второй был с ножом для разделки мяса. Как на рынке!

— Все ты врешь, ничего ты не видел, и вообще в столовке был! Никаких панков, это металлисты в черных куртках с заклепками и кастетами. Они и отделали Влада, потому что он не дал им закурить.

В конце концов сошлись, что это точно не местные. Да и вообще, странные ребята, точнее даже мужики. Может даже, беглые зеки.

Сразу за скорой прибыла и милиция. Из дверей школы вышла директор — озабоченная женщина лет сорока в строгом костюме и со значком ударника социалистического труда. Происшествие было из ряда вон выходящим: в школе хоть и случались драки, но как правило без особых последствий.

— Так, быстро все разошлись! — шикнула она и оставшихся школьников словно ветром сдуло. Наиболее любопытные переместились за забор и наблюдали оттуда.

Врач склонился над Шершнем, быстро осмотрел его и тут же сделал знак рукой. Из кареты скорой помощи выбежало еще двое с носилками.

Витя все это время стоял рядом с — картинка плыла у него перед глазами, а разговоры вокруг смешались в один сплошной гул.

Шершня аккуратно положили на носилки. Те же двое врачей подняли их и понесли к скорой, которая так и не заехала во двор школы.

Витя вскочил и на ватных ногах пошел рядом, держа друга за безжизненно повисшую руку. Никто его не отгонял.

— Это он помог Владу, — раздался голос за спиной. — Я видел. Если бы не он, Влада бы точно убили. Двоих обезвредил. Пока они думали, что делать, выскочил Петр Николаевич.

— Да, я… что я… это все он… — раздался извиняющийся голос дворника. Он плюнул на замок и стоял рядом с воротами, следя за носилками слезящимися глазами. — Извините… заклинило…

У кареты скорой помощи врачи, несущие носилки, остановились, ожидая, пока откроется задняя дверь и в этом момент Витя услышал едва уловимый стон, похожий больше на всхлип и почувствовал, как рука Шершня едва заметно сжала его кисть.

Витю пронзил электрический разряд. Он дернулся, едва не споткнулся о собственную ногу и тут же покрылся липкой испариной.

«Он жив! Он жив! Скорее грузите!» — хотел закричать Витя, но тут легкий шепот, который можно было сравнить с порывом ветра, долетел до его ушей.

— Вить… Витя…

Он приблизился к лицу Шершня, скрытому под наспех сооруженной марлевой повязкой, на которой расплывались бурые пятна крови.

Шершень освободил свою кисть, а в следующее мгновение Витя почувствовал в ладони что‑то металлическое.

Он наклонился к другу.

— К‑ключ от п‑подвала, — одними губами сказал Шершень. — В правом ящике… — он замолчал, голова его бессильно откинулась на черный дерматин каталки.

Витя заморгал глазами, пытаясь не расплакаться.

— Мальчик, не мешай, пожалуйста.

С лязгом отворилась задняя дверь «Рафика». Двое мужчин подняли носилки и в этот момент Шершень открыл один глаз, не скрытый бинтами.

— Вы‑ыкупи м‑магнитофон, — сказал он и потерял сознание.

— Скорей! Скорей! Заноси! — закричал врач. — Готовлю дефибриллятор! Михалыч, заводи!

Витя похолодел и отпрянул.

Синий проблесковый маячок на крыше кареты скорой помощи ударил по глазам, взвизгнули шины и автомобиль, оглашая окрестности душераздирающей сиреной, рванул вперед.

Директриса с побелевшим лицом схватилась за сердце. Ее тут же увели внутрь.

Витя стоял у закрытых ворот, пока кто‑то не тронул его за плечо. Он опомнился, повернулся и увидел перед собой усатого милиционера в форме.

— Виктор Крылов? Ты был свидетелем драки… мне сказали, это был твой друг. Я понимаю, тебе сейчас тяжело, но… можно задать несколько вопросов? Нам нужно знать, как выглядели преступники.

Витя пошел за милиционером. На ходу он оглянулся, никто на него не смотрел, и тогда он украдкой глянул на свою ладонь. На ней лежал длинный серебристый ключ.

«Выкупи магнитофон», — словно в тумане послышались слова, сказанные Шершнем. Сначала он даже не понял, о чем говорил его друг. Что значит — выкупи? У кого? Когда? На какие деньги? Ведь это очень дорого!

Витя сжал ключ в кулаке как раз в тот момент, когда милиционер повернулся и посмотрел на него.

— Все нормально?

— Да… — тихо сказал Витя.

— Это много времени не займет, пройдем в кабинет директора, и ты расскажешь все, что видел.

— Конечно.