Послание к коринфянам

Первую войну Алваро пропустил, пребывая под наркозом. Теперь ему очень интересно - но никто ничего не объясняет, все впились в экраны и того гляди сами конвертируются в потоки информации. Юноша читает куски ленты, потом догадывается включить почтовый клиент - и видит там около 5 тысяч сообщений. Кто-то добрый наладил ему пересылку. Но это же невозможно осилить за несколько минут, а новое валится и валится... Так. Кажется, это одна половина Совета бегает за другой половиной Совета. С оружием и недобрым словом. А другая половина отстреливается и атакует. И тоже ругается в прессе. Алваро хихикает. Мы-то здесь привычные, у нас такое уже сто с лишним лет, за вычетом последних семи, по Флориде, да и вообще по стране, бегало чуть не два раза в год - а вот в каком обалдении сейчас пребывают мирные европейцы...

Нет... не половина за половиной, а две трети или даже три четверти за четвертью. Или даже меньше... если прикинуть, что большая часть тех, кого пока отстрелили или арестовали - это сотрудники разнообразных аппаратов. И еще... коррупция, непрозрачные счета... это они за банковские системы взялись почему-то? Что происходит?

Ой, а вот это уже не смешно. Аресты в верхушке Сил Самообороны. А также самоубийства и убийства при сопротивлении аресту. Совет, банки, армия... у нас бы это назвали путчем. Очередным. Интересно, как это должно называться в Европе? И не только в Европе, вот и Паназиатский союз покатился, и Паниндийский туда же. Один Винланд безмолвствует. Хорошо им там. Тихо. Там всегда тихо.

У кого бы спросить-то? Судя по обалдению на лицах, это не мы, это не наши. А судя по тому, что в обалдении нет испуга, даже у Рауля - это нас прямо не касается. Только косвенно. Странно. Всепланетный бардак - и без Франческо. Как это он позволил?..

- Хотел бы я знать, - говорит Анольери... - почему нас не затронуло вообще. Почему они случаем не воспользовались? Дымовая завеса - вот она.

- Потому что мы сидим в глазу у этого циклона, - отвечает Максим. - Судя по всему, это сейчас лоялисты выбивают противников... того самого проекта. А выбивают сегодня, а не неделю назад и не завтра, потому что эти противники демаскировали себя вчера... вечером. Здесь. А поскольку вчера напали на нас, то сегодня нас нельзя трогать. Вернее, невозможно тронуть, не вызвав подозрений у своих же.

- А кто же им сообщил? - складывается в совсем уж богомолью позу Анольери. - У меня все заперты. Эксперты еще тут, чтоб Аболс сдал - я не верю. Очень интересно выходит.

- Я не сообщал, - улыбается Эулалио. - И по электронным каналам из здания ничего не уходило. Из полиции могло. Но меня смущает скорость реакции.

- Первый сигнал прошел через час после окончания нашего утреннего собрания, в 7, если по времени Флориды, - говорит Максим. - Или в 10 утра по Лиону.

- Господа, - прокашливается Анольери. - Мне крайне неловко об этом говорить, особенно в этом обществе, но я не хотел бы участвовать в двойной игре. Поверьте моему опыту, это плохо кончается.

- Нет, - отвечает Франческо, как-то очень мрачно. - Мой лимит двойной игры был выбран вчера.

Алваро очень не нравится выражение лица Рауля. Нет, тут на всех взгляни - обрыдаешься, Максим и Эулалио невесть на чем держатся, какие уже сутки подряд не спят; Франческо, кажется, окончательно записал себя в виновники смерти тетушки, Анольери явно до сих пор не оклемался от известия об убийстве начальницы, выдергивания из отпуска и повышения. Но вот с господином кербером нехорошо... и нехорошо с ним давно. Еще до убийства было как-то паршиво, а потом стало еще хуже. Только в общей суматохе Алваро сначала было не до того.

- Есть, конечно, вероятность, - пожимает плечами Анольери, - что утечка произошла на той стороне. У убийцы или у его начальства.

- Есть... - кивает Максим. - Хорошо так спрятались, прошлую войну пережили, а сгорели сейчас и как раз на госпоже Росси. Всякое, конечно, бывает... раз в сто лет.

- Прошлая война их касаться не могла. Цели почти противоположные, это непересекающиеся подмножества. Смотрите, - Франческо выводит на проектор наспех набросанную схему. - Клуб и радикальная часть Сообщества: деградация структуры на уровень ниже, местное самоуправление, вариативность. Социально-радикальная часть Совета: унификация, объединение, государственное управление имуществом. Про-корпоративная часть: ограничение полномочий Совета, примат корпораций, сохранение статус-кво.

Маркер зачеркивает первую фигуру. Рисует линию с двумя стрелками на концах, обозначая противоборство оставшихся групп:

- Вот нынешний конфликт. Теоретически нам выгодно поддержать про-корпоративную часть, банковское лобби и прочих нынешних жертв. Практически... если кто-то примет такое решение, последствия будут крайне для нас неудачными. Я порекомендовал всем занять нейтралитет до заседания.