Послание звезд. Космические перспективы человечества

Происходит странная вещь: как только мы переместились во времени на 100 лет назад, 112 миллиардов человек каким-то образом сократились до 2 миллиардов. А если спуститься в глубь веков еще на 100 лет, то окажется, что в 1800 году население составляло 1 миллиард. В 1600 году людей на Земле было только 500 миллионов. А во время строительства египетских пирамид на Земле жило не более 20 миллионов человек[207]. Это равно сегодняшнему населению Нью-Йорка с пригородами[208]. Единственный способ как-то увязать между собой эти цифры – быстро распределить «неродственных» людей по все меньшему и меньшему количеству семей. Не говоря уже о том, что в любом поколении многие люди являются братьями и сестрами, а более 20 % всех людей вообще не имеют потомства[209]. Этот пример наглядно показывает, что у любых двух людей на Земле есть общий предок, который сидит на стыке быстро сходящихся и укорачивающихся ветвей генеалогического древа. В генеалогии это называется редукцией предков. Именно поэтому сотни миллионов белых людей могут с гордостью и на законном основании называть себя потомками Карла Великого, «отца Европы» (с 800 г. н. э.). А если бы в государствах лучше велись и сохранялись учетные записи о рождении детей у зависимых крестьян и о детях, ставших сиротами, мы наверняка нашли бы и там общих предков, которых, к сожалению, просмотрели ученые.

Когда я начинаю прикидывать, на что я способен и чего могу достичь, я никогда не беру во внимание профессии моих ближайших предков, о которых мне сообщают соответствующие семейные документы, да и самих предков тоже. Нет, вместо этого я стремлюсь объять всех людей, когда-либо живших на Земле. Мы – одна семья. Мы – одна раса. Человеческая раса. Хотя, как я склонен думать, все мы просто ближайшие родственники.

Независимо от того, ощущается это или нет, наша цивилизация за последние десятилетия добилась весьма значительных социальных успехов. Принятие прогрессивных законов, радикальные изменения в законодательстве и общественных отношениях, происходящие по всему миру, постепенно привели к тому, что в некоторых областях расовое и гендерное разнообразие почти достигло уровня, воплощением которого могут служить вот эти слова Мартина Лютера Кинга, сказанные им в 1963 году в знаменитой речи «У меня есть мечта»[210]:

У меня есть мечта, что однажды четверо моих маленьких детей будут жить в стране, где о них будут судить не по цвету их кожи, а по содержанию их характера.

В подтверждение этой истины давайте проведем мысленный эксперимент. Представьте, что вам представилась счастливая возможность сесть в машину времени и отправиться назад, в прошлое, в любую эпоху человеческой истории. Куда вы отправитесь? Какую эпоху выберете? У белого цисгендерного гетеросексуального мужчины очень большой выбор на шкале времени – этому путешественнику в прошлое будут рады везде и в любое время. Если же вы в эту категорию не вписываетесь, тогда вам следует хорошенько подумать. А может быть, вы женщина? Или инвалид? В каком времени вам будет лучше всего? В какой эпохе? 1000 лет назад? 500? 100? 50? 10? 5? Для меня самое лучшее время – это настоящее. Я бы предпочел, чтобы мне не запрещали ездить на такси и не отказывали ни в возможности трудоустройства, куда бы я ни обратился, ни в банковском кредите, ни в выборе жилья. А с моим желанием реализовать мечту – стать ученым, которую я пестовал с детства, я не хотел бы быть чьим-то слугой, и мне не хотелось бы, чтобы меня купил и мною владел совершенно незнакомый человек. Если уж на то пошло, то я бы предпочел отправиться в будущее, как, полагаю, поступил бы и священник-аболиционист унитарианской церкви Теодор Паркер, который в 1853 году писал[211]:

Я не претендую на понимание моральной вселенной; дуга очень длинная, а мой взгляд достигает недалеко. Я не могу рассчитать эту кривую и дорисовать в уме кривую, но я могу предугадать ее по совести; и из того, что я вижу, она, я уверен, склоняется в сторону справедливости.

Признаем ли мы это разнообразие? Выделяем ли, принимаем ли его? Или стремимся вообще его не замечать? Только представьте, что было бы, если бы расовая, половая и этническая принадлежность нисколько не влияли на наши суждения и оценку людей, если бы они были для нас столь же малозначимы, как, скажем, тот факт, носит ли человек очки или нет, какой зубной пастой он пользуется и предпочитает ли вафли блинам!