Посланник князя тьмы [Повести. Русские хроники в одном лице]

— Дело в том, что деньги и квитанции хранятся у заведующего в сейфе, и иногда он сам берет деньги для своих знакомых, чтобы не утруждать их хождениями по магазинам. Я сейчас припоминаю, что во вторник, сразу же после продажи этой лампы, заведующий взял деньги и, когда давал подписывать мне квитанции, сказал, что его приятель купил новую машину и очень нуждается в деньгах…

— Вы можете идти, — кивнул Николаев кассирше, затем обратился к заведующему. — Что теперь скажете?

— Гнусная клевета.

— Гражданин Гребельский, вы мне казались более умным человеком. Суд учел бы ваше…

— Оставьте свои советы при себе. В цивилизованных странах на допросы приглашаются адвокаты подозреваемых, а здесь не знакомым, с юриспруденцией людям самим приходится правдами и неправдами защищать себя… Куда нам устоять против вас, искушенных во всех тонкостях юридических вопросов…

— Ну, вам-то нечего сетовать, в вашем деле все ясно, как день.

— Впереди суд. Не все же такие дураки, как вы, готовые топить уважаемых людей.

— «Уважаемые люди»? — Николаев даже подался вперед. — Если не ошибаюсь, так называют себя за границей мафиози?

— Не знаю я никаких мафиози. Просто, кроме вас, есть кое-кто повыше, кому могут не понравиться ваши логические упражнения. Так вы можете дойти и до того, что начнете обвинять и кое-кого из вышестоящих товарищей. Вы хоть знаете, кто у меня родственники и кто друзья?

— Боюсь, дружить они с вами больше не будут, узнав о ваших проделках и о том, что вы пытались во время следствия козырять их именами. — Сергей закрыл папку с делом.

— Я бы на вашем месте подумал над моим вчерашним предложением и еще раз внимательно прочитал анонимное письмо на Курлюкова. В противном случае, боюсь, вы никогда не подниметесь выше старшего лейтенанта, и, что вполне возможно, вам вообще придется подыскивать новое место работы.

— Александр Кристапович, сейчас время гласности и перестройки, а ваше время, «уважаемых людей», прошло, — сказал Николаев, нажимая кнопку звонка.

— Рано вы нас списываете со счетов. Мы еще поборемся, молодой человек.

— О каком это предложении он говорил? — спросил Соков, когда за заведующим закрылась дверь.

— Вчера, когда я выводил его из магазина, он предложил мне самому назвать сумму взятки.

— Почему ты никому не сказал об этом? — с удивлением посмотрел на следователя Владимир.

— Как бы я доказал? Мы были один на один.

— Не думаешь, что с его связями, он может выбраться сухим из воды?

— Я сделал все, что мог, остальное, увы, зависит не от меня.

— Да, ну и «комок» нам достался, — покачал головой Соков.

— Не комок, а скорей всего, лишь кончик огромного запутанного клубка, который стоило хотя бы из любопытства размотать до конца.

— Ишь, чего захотел, — усмехнулся Володя, — пошли лучше кофе пить. Хряпнем по чашечке, и все пройдет. Исчезнет грязь, выглянет солнце, вновь заполощут на свежем ветру кумачевые стяги, и девушки будут глядеть на нас влюбленными глазами.

— Я вообще-то пессимист и давно не верю в подобные небылицы. Хотя, с чем черт не шутит, попробуем еще разок, может, в этот раз что-нибудь получится. Пошли пить кофе.

В этот момент дверь кабинета открылась, и в кабинет влетела запыхавшаяся секретарша начальника милиции.

— До вас не дозвониться. Николаев, шеф срочно требует тебя на ковер.

Сергей и Володя переглянулись.

— Ну вот, дождались, сейчас мне устроют головомойку, — тяжело вздохнул Николаев. — Преступность в стране с каждым годом растет, уголовники борзеют, а наше начальство все больше превращается в либералов.

— Я тебя подожду, — сказал Соков, кладя снятую телефонную трубку на место.

— Серега, проснись.

Николаев с трудом оторвал голову от уютной такой столешницы и, прищурив один глаз — второй почему-то не открывался, посмотрел на нависшего над ним Сокова.

— Прекрати качаться, у меня голова кружится.

— Ты чего? — Владимир вновь потряс Сергея за плечо. — Просыпайся, тут Круминьша встретил. Он приглашает к нам… Нет, нас, к себе за стол. У него такие девочки, закачаешься!

— Пока я вижу, что качаешься ты, — Николаев вновь уронил голову на руки и закрыл глаза.

— Просыпайся, — обессилевший Соков сел на соседний стул, — я точно говорю, у него есть двое… Нет, может, даже четверо блондинок. — Он нагнулся и заорал на весь зал, прямо в ухо Сергею: — Блондинок!..

— Блондинок? — Николаев встрепенулся, взял со стола рюмку с водкой и залпом ее выпил. — Почему ты нас не представил?

— Хватит пить. Что ты завелся?

— Пить легче, чем есть. Нам все равно спирт или пулемет, лишь бы с ног валило. И вообще ты зачем здесь поставлен, рюмки за мной считать?

— Всё, пошли, — рывком, слегка покачиваясь, поднялся Володя. — Рота, подъем! Боевая тревога! По местам стоять, с якоря сниматься] Боцмана и судового электрика на бак!

— Ты чего орешь, — Сергей вцепился мертвой хваткой в соковское плечо, — я уже стою.

— Запевай! — скомандовал Володя.

— Вихри враждебные веют над нами, злобные силы нас грозно гнетут!.. — начал было Николаев, но Соков грубо перебил его:

— Чего поешь, сволочь! Перед кем стоишь? Во фронт! Ружьями и саблями на караул!