Посланники Великого Альмы (Книга 1)

- Я уже приносила аспирин, но, как видите, малышке он не помог. Эмили Нэш дотронулась тыльной стороной ладони до лба девочки и покачала головой: - Похоже, температура стала ещё выше.

- Дайте ей ещё одну таблетку.

Стюардесса пожала плечами и пошла за лекарством. Сужди неторопливо двинулся вслед за ней.

- Мама, - зашептала девочка на ухо матери, - я правильно плачу?

- Ты делаешь все очень хорошо, - так же шепотом ответила мать. И маленькая Люси заревела ещё громче.

Эмили Нэш, идущую по проходу, остановила ещё одна молодая женщина, и Сужди услышал, как та попросила принести гигиенический пакет: её малыша тошнит.

- А ваш ребенок не может не плакать? - со злостью спросил Кирим, подходя к ним.

- Представьте себе, нет. Все дети, когда им плохо или нездоровится, плачут.

В середине салона с кресла поднялся мужчина и, взяв за руку мальчика, направился в сторону туалета.

- Почему вы встали?! - закричал Сужди, недобро сощурившись. Он начинал терять терпение.

За мужчину ответил Абдул, расположившийся в отсеке камбуза.

- Они уже пятый раз идут. У них понос.

- Ой, папа, - захныкал мальчик, - быстрее, я не могу терпеть.

- Так нам можно идти? - спросил мужчина.

Кирим Сужди снял очки и сдавил лицо сильными пальцами. Голова раскалывалась он невыносимых воплей. Его Рахмон и Теймур не такие, как эти хлипкие американские выродки. Они совсем ещё маленькие, но уже сильные, характером - в отца. Кирим попытался вспомнить, слышал ли он хоть раз от своих детей болезненные стоны, капризные жалобы, - и не вспомнил. Может быть, грудными они плакали, но он не мог знать этого, в то время он сидел в тюрьме немецкого города Лейпцига. А когда его выпустили, близнецам было уже по четыре года.

- К борту направляются два человека, - громко предупредил Абдул.

- Держи их на мушке.

Сужди посмотрел на две приближающиеся фигуры и вновь переключился на стоящих на бетоне женщин. У афро-американки была тупая рожа с глазами навыкат, и она, словно исполняя ритуальный танец, ритмично припадала то на одну, то на другую ногу. Просторный короткий сарафан колыхался на ветру, прильнув спереди к её телу.

- Освободите детей! - кричала стоявшая чуть сзади толстозадая еврейка. Ей вторил голос худой блондинки:

- Вы не имеете права! - Ее пышная шевелюра, чернеющая у корней волос, в протестующем режиме раскачивалась из стороны в сторону вместе с головой. - Освободите заложников!

Еще у четырех чернявых женщин надписи были сделаны и на майках. Сужди, сильно прищурившись, на этот раз прочел сам: "Террор не пройдет!"

- Абдул, отбери самых горластых детей - и на выход. Мы обменяем их на этих женщин. В количестве не проиграем, но избавимся от шума.

- Если только эти не продолжат галдеть в самолете.

- Ну, их мы успокоим быстро. - Он вновь окинул блондинку долгим оценивающим взором и сделал широкий жест внутрь самолета: - Леди, вы можете присоединиться.

От него не ускользнуло явное замешательство среди демонстранток. У негритянки лицо сразу вытянулось и посерело; еврейка опустила глаза; остальные вопрошали друг на друга растерянными глазами. Их воинственный пыл испарился, срезанный коротким предложением. Только блондинка сохраняла непринужденность и спокойствие.

- Освободите детей, - в который раз повторила она, - и мы примем ваше предложение.

- Лично я не полезу в самолет, - отказалась молодая девушка в джинсовом комбинезоне с обрезанными штанинами.

- Правильно, Мон, - поддержала её одна из подруг. - Наше дело требования путем митингов и демонстраций. Я, например, могу даже поголодать.

- Ну и валите отсюда! - зло прикрикнула на них крашеная. - Кто ещё обкакался?

Похоже было, что из остальных - никто.

Сужди ухмыльнулся.

- Сейчас подадут трап, и вы сможете подняться на борт.

Негритянка воспрянула духом.

- Конечно! - сказала она. - Но пока самолет не покинут все дети - мы туда ни ногой!

- Вы деловая женщина, - иронично заметил Сужди. - Но обмен будет равный - семь на семь.

Блондинка кокетливо улыбнулась.

- А я не потяну за двоих?

- В другой обстановке я бы ответил "да".

- Придется соглашаться, - объявила старшая и остановила свой взгляд на понурой еврейке. - Изольда, хочу тебе сказать, что я никому ничего не навязываю. Ты вольна покинуть нас.

Последние её слова прозвучали излишне театрально.

2

Сужди хоть и обещал произвести равный обмен, но сделал больше. Через десять минут по трапу спускались шесть взрослых со своими детьми. Мужчина, сын которого маялся животом, держал на руках ревущего Джонни: Кирим наказал-таки вредную старуху. Но она оказалась действительно железной бабкой. Церемонно поцеловав малыша в лоб, она передала его из рук в руки счастливому мужчине.

Кертис и сержант Маккинзи стояли в десяти шагах от трапа, ожидая освобожденных заложников.

- Должен высказать вам свою благодарность и выразить восхищение по поводу вашего мужества, - громко сказал полковник, обращаясь к уже поднимавшимся по трапу женщинам.

Неугомонная блондинка обернулась.