После бала

Как бы там ни было, я была рада видеть ее. Теперь я могла провести ночь, болтая с ней ни о чем, вместо того чтобы хвостиком таскаться за Джоан. Джоан пребывала в постоянном движении, она металась от одного человека к другому, и это свидетельствовало о том, что ей ни с кем не интересно. (В конце вечера, на заднем сиденье машины, Джоан часто жаловалась, какие же все скучные: «Вода, вода, везде сплошная вода и ничегошеньки интересного».)

– И вот, – сказала Дарлин, – я здесь.

Она подняла руку, подзывая официанта, и кивнула на пустой бокал из-под шампанского. Спустя тридцать секунд перед ней стоял новый бокал, как и передо мной.

– Комплименты от Сэма, – сказал официант, поставив последний бокал перед Джоан.

Дарлин сделала гримасу; Сэм не передал ей комплиментов с помощью шампанского. А с чего бы ему это делать? Очень большая вероятность, что на улице ждет фотограф, готовый сделать снимок Джоан. Ну а у Дарлин есть шанс появиться в газете, только если она окажется рядом с Джоан – в правильном месте в правильное время. Джоан, слушая мужчину из Остина, легко кивнула официанту, вмешавшемуся в беседу. Дарлин пялилась на Джоан, а мне было просто ее жаль.

– Она притворяется, – сказала я. – На самом деле он ей не интересен.

И это была правда: спустя пять минут Джоан ушла к другому столику, оставив мужчину из Остина наедине с мыслями о том, светит ли ему хотя какой-то шанс с Джоан Фортиер. «Нет», – сказала бы я ему, если бы он спросил. У него не было шансов.

Дарлин фыркнула:

– Думаешь, я сама не знаю?

Она сделала большой глоток шампанского; от ее помады на бокале остался жирный, отчетливый след. Я подумала, что она, должно быть, весьма пьяна, если позволила себе оставить такой след на бокале.

Через полгода Дарлин встретит своего мужа, мужчину, старше ее на пятнадцать лет, чья работа заключалась в том, чтобы лишь управлять своим состоянием. Дарлин будет счастлива, впервые в жизни – во всяком случае, именно это она сказала нам. «Я по-настоящему счастлива, впервые в жизни!»

Но тогда она была девочкой второго плана, сидящей в ночном клубе и ждущей свою любовь.

– Как Мики? – спросила я в надежде сменить тему разговора. Мики – это парень, с которым она встречалась несколько недель. Дарлин была достаточно пьяна, так что отвлечь ее было и очень легко, и одновременно очень сложно.

– Мики. – Она снова фыркнула. – Его здесь нет, не так ли?

Я ощутила теплую руку на своем плече и почувствовала запах «Chanel № 5».

– Сесе, – сказала Сиэла, появившись в поле зрения. – Не думала, что увижу тебя здесь.

У меня горели щеки. Сиэла грациозно села на место Джоан.

– Вы все здесь? – спросила я. Хуже всего было то, что, скорее всего, это был план Сиэлы. Она ведь значила больше, чем Дарлин. Я попыталась поймать взгляд Джоан, но она не смотрела на меня. Как она отнесется к тому, что девочки решили провести ночь без нас? Точнее, без нее. – И Кенна тоже?

Сиэла открыла клатч из кожи аллигатора, достала маленькую пудреницу и демонстративно поправила идеально уложенные волосы.

– Кенну я только что отправила домой на такси. Она сегодня слегка переборщила с весельем. – Она закатила глаза и засмеялась. – Мы бы пригласили вас, но я думала, что у Джоан другие планы.

Она подожгла сигарету, выдохнула через плечо и немного наигранно гламурно прокашлялась. Она врала, и мы обе это понимали. У Джоан никогда не было планов. А Сиэла курила с двенадцати лет. Дым лишь успокаивает горло.

В декабрьском выпуске «Ридерз Дайджест» вышла теперь уже знаменитая статья «Рак от блока сигарет». И хотя с тех пор мы стали опасаться курения, никто не бросил вредной привычки. Но теперь курение приносило простое, чистое удовольствие.

Я тоже подожгла сигарету. Казалось, Сиэла не расстроилась, что мы здесь. Но она и не показала бы этого. Она всегда отличалась благородными манерами. Никогда невозможно понять, о чем она думает.

– Я хочу знать, – сказала она, с улыбкой наклонившись ко мне; но нет, она просто тянулась к пепельнице, – когда же великая Джоан Фортиер успевает спать?!

Я посмотрела на Джоан; даже если бы она и услышала свое имя, все равно не показала бы этого.

– Да, – сказала Дарлин, поджигая свою сигарету о сигарету Сиэлы. – Мне тоже это интересно.

Правда заключалась в том, что Джоан никогда не спала. Правда заключалась в том, что в последнее время Джоан, казалось, сон совсем не был нужен. Я часто лежала с ней в постели до четырех или пяти утра, разговаривая ни о чем, обсуждая прошедшую ночь, грядущие ночи, сюрпризы судьбы, ждущие нас впереди. Вот как видела это Джоан: каждая ночь таит в себе обещание. Она так часто говорила о будущем, что я уже перестала раздражаться на этот счет.

– Мы пойдем в клуб «Трилистника», – говорила она, лежа в постели в пижаме и устремив взгляд в потолок, – и встретим там Ларри, и он покатает нас в своей новой машине. – И так далее и тому подобное.