После долгой зимы (СИ)

Делаю заказ и иду за ним уже минут через десять. Понятное дело, что под Новый год никто уже здесь не готовит. Светлана Григорьевна отпустила всех работников по домам. Но все приготовлено сегодня вечером до официального закрытия кафе, так что в качестве я не сомневаюсь. Ставлю поднос на стол и задергиваю штору, оставляя нас с Адой наедине. Расставляю блюда на столе, поднос убираю в сторону и интересуюсь:

— Ты в порядке? Для тебя это все не слишком?

Конечно, я вижу, что ей неуютно, но это минимум дискомфорта, который я мог причинить, чтобы накормить ее праздничным ужином, если откинуть вариант есть на улице в мороз.

— Я… справлюсь, — чуть заминается Ада. — Я же обещала.

В нашем уголке из колонки играют ненавязчивые зарубежные песни про Рождество, и мы приступаем к еде. Снежинка смешно удивляется, когда пробует индейку с брусничным соусом и оливье, но, кажется, ей все нравится. Думаю в этот момент, что мне, наверно, давно хотелось ее накормить, потому что нельзя быть такой прозрачной. Тонкое запястье с вилкой порхает туда-сюда, а я не могу отвести глаз. И это мне еще нужно поддерживать хоть что-то, похожее на беседу. На десерт у нас по кружке горячего какао с огромной шапкой сливок, под которыми обнаруживаются плавающие зефирки-маршмеллоу. Ада смеется, что я вымазываю нос, а я и рад, пусть смеется хоть над этим. А потом мой взгляд падает на часы, и я ругаюсь под нос. Я в шоке от того, как быстро пролетело время.

Встаю из-за стола и тороплю Аду:

— Быстрее, а то все пропустим!

Снежинка в растерянности и ничего не понимает, но это ж, блин, сюрприз. Киваю ребятам, тепло благодарю Светлану Валерьевну, поздравляю всех с Наступающим и вывожу нас на морозную улицу. Садимся в машину, едем к центру. Припарковаться, конечно, получается только у черта на куличках, к пункту назначения дальше идем пешком. Но Аде вроде ничего, нравится, она с восторгом разглядывает освященные нарядные улицы. И тут мы выходим на главную городскую площадь. Посреди стоит огромная разлапистая красавица-елка, настоящая, что важно. Снежинка замирает и приоткрывает рот. Народ потихоньку собирается тоже.

— Сейчас будем смотреть обращение президента, потом куранты, — показываю ей на большой экран в правом углу. — А потом будет салют.

— Ты не замерзнешь? — умиляет меня Ада. — Говорил же, что твоя куртка для машины.

— Я соврал, — подмигиваю я ей, за что получаю возмущенное сопение.

Но вскоре Снежинка забывает про мою уловку и завороженно смотрит на экран.

— С Новым годом, — шепчу я ей под бой курантов, наклонившись к уху.

В небе цветком распускается феерверк, а я… сжимаю через варежку руку Ады в своей. Она вздрагивает и пытается выбраться.

— Минутку, — негромко прошу я, глядя на отражение взрывающихся фейерверков в ее глазах. — Пожалуйста.

Снежинка читает по моим губам и замирает, оставив свою ладошку в моей. А у меня в груди что-то разрывается тоже.

Пиликает мой телефон, я открываю мессенджер и вижу поздравление от Паши и их с Евой селфи на фоне питерской елки. Показываю и Аде тоже.

— Пашу ты уже видела, а это его девушка Ева. Отправим и им в ответ?

И навожу на нас камеру. Снежинка отнекивается, смущается и смотрит в сторону. А я смотрю на нее. Вот такое селфи с ответным поздравлением отправляется Пашке. Он ставит реакцию "огонь". Да уж, пожарище, бл**ь. Скоро разнесет тут все к херам.

Потом я так же пешком веду Аду через несколько дворов, и мы попадаем на центральный каток под небом.

— Нет, Егор, — конечно же, пугается Ада. — Я же не умею.

— Прекрасно, и я не умею, сейчас вместе научимся. Сказка продолжается, и ты принимаешь в ней участие.

Опять вру. Насчет того, что не умею. Пока мы всей семьей не переехали сюда, дед был военным, и мы жили в закрытом военном городке. Там в детстве я ходил на занятия по фигурному катанию несколько лет. Но тогда кружок за меня выбирали родители, а по приезду сюда я уговорил их на кружки по моим интересам, так что фигуриста с меня не вышло. Но я хочу как-то поддержать Аду.

Беру напрокат коньки и веду ее к скамейке для переобувания. Сразу натягиваю на ноги свою пару, а вот Снежинка не торопится.

— Тебе помочь или сама справишься? — киваю на коньки. — А то я не против их на тебя надеть.

Ада краснеет и начинает переобуваться. В общем, на это я и рассчитывал.

Аккуратно веду ее по бортику, держа руку сзади в воздухе близко к спине, готовясь подстраховать, если что. Учу, как правильно ставить ноги, как скользить, как лучше группироваться при падении, если что. И понемногу у нее начинает получаться, она даже руку отпускает, но держится рядом с бортиком. Робко мне улыбается, и, кажется, все же отпускает себя и наслаждается.

— Думаю, на сегодня хватит, — наконец говорю я. И мы переобуваемся и вновь идем пешком к моей машине. Довожу Снежинку до дома, провожаю до подъезда. Там останавливаемся.

— Спасибо за вечер, — негромко говорит она, стесняясь поднять на меня глаза. — Он был прекрасен.