После Ельцина. "Веймарская" Россия

Верно. Но что же нам по этому поводу делать? “Вашингтон может использовать как пряник, так и кнут, чтобы помочь м-ру Ельцину отбить вызов националистов”. Бог с ним, с пряником. Но что имеется в виду под кнутом? “Нужно ясно предупредить националистов, что продолжающееся военное вмешательство в политику нерусских республик может привести к экономической изоляции”8. Но ведь, как мы помним, разрыв связей с Западом и является одной из основных целей реваншистов! Более того, такой разрыв есть главная угроза, которой они пытаются запугать Запад! Так что же, под кнутом подразумевается еще один пряник? Александр Баркашов, один из самых откровенных, но не самых умных идеологов оппозиции, в пространной статье “Эра России”, опубликованной в двух номерах газеты “День”, строит весь свой план сокрушения Запада именно на его экономической изоляции от России. Вот этот план. Прежде всего “наших собственных ресурсов вполне хватит для автономного развития на случай любого экономического бойкота со стороны Запада”9. Мы-то, говорит Баркашов, такой бойкот запросто переживем. А вот переживет ли его Запад? “В результате прекращения поставок нашего сырья в США и на Западе наступит резкий спад производства, что повлечет за собой экономический кризис”. Но и это еще не все: “Следуя нашему примеру, своими ресурсами захотят сами распоряжаться и другие сырьедобывающие страны. Выхода из кризиса для США не будет [выделено автором - А. Я.]. Сотрясаемые расовыми и социальными волнениями, они скорее всего развалятся на ряд небольших государств… Когда это произойдет, в мире останется только одно самое могучее во всех

38

отношениях государство - это будет наше государство… Впереди эра России - и она уже началась!“10

Вздор? Конечно. Автор не имеет ни малейшего представления ни о статистике, ни об экономике? И это бесспорно. Но меня занимает другое. Как назвать после этого тех, кто остановить реваншистов, мечтающих об изоляции России, намерен угрозой этой самой изоляции?

Как завоевать

большинство? Это хрустальная мечта правой оппозиции, но одновременно и самая трудная для нее задача, поскольку ее приоритеты серьезно расходятся с приоритетами большинства в постсоветском обществе. Чего хочет это большинство? Прежде всего нормальной и мирной жизни, если не по самым высоким, то хотя бы по приличным европейским стандартам. Хочет оно также гордиться своей страной. Хочет верить в лучшее будущее своих детей.

Но ничего подобного нет в жестко догматичных имперских, авторитарных и антизападных приоритетах реваншистской оппозиции.

Баркашов откровеннее других. Он говорит, что “для нашего государства [спасительным] средством является национальная диктатура”11. Его соперник Николай Лысенко, хотя он тоже национал-социалист, умнее: ему одной диктатуры недостаточно. Он исходит из того, что “ни поляки, ни болгары, ни норвежцы, ни чехи, ни румыны, ни подавляющее большинство других народов никогда не достигали и не достигнут статуса нации”12. И диктатура тут не поможет. Ибо “нация - это всегда великая идея вселенского масштаба, пронизывающая помыслы миллионов”. Именно поэтому “только нации способны строить империи” (статья Лысенко так и называется “Цель - великая империя”). Какая же идея способна вдохновить современного россиянина на строительство новой империи? Лысенко видит ее в “обретении мессианского статуса единственного в мире защитника национальных культур от космополитической “американоидной” экспансии, технотронного геноцида и потребительского вырождения”13.

Это, естественно, предполагает необходимость “вступить в тотальную борьбу с Западом, прежде всего с США, за интеллектуальное и технологическое лидерство”. Само собой разумеется, что такая тотальная борьба “потребует создания идеологии “технотронного натиска”, неизбежно выдвинет своих героев, мучеников и поэтов”14. Как и его идеологический наставник Сергей Кургинян, Лысенко полагает, что “нет и не может быть сильной организации вне сильной и современной идеологии”15. Ибо без нее оппозиция не сможет склонить на свою сторону не верующее в ее имперские и антизападаые идеалы большинство. Не сможет убедить его, что, в отличие от послеавгустовского режима, у нее есть жизнеспособный план построения великого будущего, что ей можно доверить судьбу своих детей.

Да и как, в самом деле, могут люди вверить себя политическому движению, если одна его часть (“белые”) побуждает их немедленно ринуться в “тотальную борьбу с Западом”, держась при этом подальше от коммунистов, а другая (“красные”) требует как раз наоборот —

39

немедленно восстановить социализм и СССР? Если вдобавок третья его часть (“коричневые”) агитирует за “национальную диктатуру” без евреев и коммунистов, а четвертая (вчерашние демократы-“перебежчики”) - за парламентскую республику, и с коммунистами, и с евреями, лишь бы свалить ненавистное “оккупационное правительство”? Кто, безумный, согласится пойти за таким движением?