После финала

Глава 49

Макс

2018

Глен сидит на полу и осторожно водит кистью по плинтусу, высунув от усердия кончик языка, точно так же, как Блэр, когда она красит утром ресницы. Он работает со мной уже шесть месяцев. Начав, как помощник, приходящий раз в неделю, он со временем стал учеником, за обучение которого я получаю плату. Эта Джессика Миллер знает свое дело.

К концу дня Глен в последний раз сложит свои кисти – комбинезон я оставляю ему, – и завтра его место займет Микаэла. Как и у Глена, у нее синдром Дауна, но мелкая моторика рук у нее хорошая, и работать ей интересно. Остается только узнать, смогут ли мои клиенты оценить ее исполнение песен из мюзиклов в той же степени, как и я.

Остановившись рядом с домом Блэр, я стаскиваю с себя комбинезон и оставляю его в фургоне. Мои руки покрыты брызгами краски, которые каждый вечер исчезают в душе, чтобы назавтра появиться вновь. Мне нравится это осязаемое доказательство моей работы, мне оно кажется гораздо весомее, чем распечатанный отчет или стенограмма переговоров.

Я звоню в дверь. Вообще-то у меня есть ключ, но, когда дети дома, я им не пользуюсь. Блэр украсила квартиру, и на двери висит праздничный венок с крошечными серебряными колокольчиками, подвешенными на красных ленточках. Они звенят, когда Логан открывает дверь.

Он протягивает мне руку для рукопожатия, опустив ее на уровень бедра, но быстро отдергивает ее, прежде чем я успеваю до нее дотянуться.

– Не успел! – смеется он. – А в «Королевскую битву» мы сыграем?

– Конечно. А где мама?

– Готовит.

В холл выходит Блэр в фартуке. Целуя ее, я чувствую неуместное шевеление в джинсах. Вероятно, она тоже чувствует это, потому что улыбается и сообщает, что душ свободен и я могу им воспользоваться.

– Лучше прими холодный, – тихо добавляет она.

Я смеюсь.

– О чем смех? – спрашивает Логан.

– Так, ни о чем. «Королевская битва» или «Спасение мира»? – интересуюсь я, следуя за Логаном в гостиную.

– Нам нужен телевизор, – объявляет он сестре, которая, схватив пульт, прижимает его к груди.

– Привет, Брианна, – весело говорю я, но она словно не замечает моего присутствия.

– Я его смотрю.

– Ты его целый день смотришь, теперь моя очередь. Макс, скажи ей.

Я поднимаю руки, словно сдаюсь.

– Это не мой дом, здесь у вас свои правила, приятель. Поиграем в другой раз.

Пнув диван, Логан уходит на кухню, чтобы пожаловаться матери на сестру. Я сажусь на диван. Брианна сосредоточенно смотрит в телевизор.

– Как дела в школе?

Молчание.

– Интересная передача?

На экране девушка в мини-юбке стоит на столе в школьной столовой, выкрикивая что-то неуважительное.

– Выглядит неплохо, – вру я.

Громко вздохнув, она берет пульт и переключает канал.

– Ладно, хватит. – Похоже, терпение у меня кончается. Встав, я выключаю телевизор. – Мы идем гулять.

– Желаю приятно провести время, – бросает Брианна, явно подразумевая обратное.

– Нет. Ты и я. Мы идем покупать вафли и разговаривать на нейтральной территории. Потому что я не хочу, чтобы твоя мама расстраивалась.

Брианна сдается. Хоть ей и не нравится, что я встречаюсь с ее матерью, она все же хорошая дочь.

– Ладно, – соглашается она, поднимаясь с дивана. – Но только есть я ничего не буду.

– Дорогая, – окликаю я Блэр, заглядывая на кухню. – Мы с Брианной идем есть вафли. Скоро вернемся.

– Ты… – начинает Блэр, но тут же осекается. – Хорошо! Просто здорово!

Мы идем в «Бутчер энд Бургер», где Брианна под напором кулинарных соблазнов забывает о своей угрозе. Пробормотав «спасибо», она окончательно сдается при виде тарелки с ароматной горой вафель, которую я ей покупаю. Мы садимся на высокие хромированные стулья, и я пытаюсь сообразить, как достучаться до этого колючего подростка. Но она меня опережает:

– Мне не нужен еще один папаша. У меня уже есть отец.

Эта фраза меня не удивляет. Я насмотрелся достаточно фильмов о подростковых комплексах и рад, что она наконец заявила об этом в открытую.

– Я тебя понимаю.

Отправив в рот ложку заварного крема, я жду, пока он там растает.

– Дело в том, Брианна, что я люблю общаться с тобой и Логаном. И не только потому, что вы классные ребята, но и… потому, что моего собственного сына больше нет на свете.

Глаза Брианны чуть расширяются. О Дилане она знает, но я никогда не говорил о нем в присутствии детей. Я вообще стараюсь о нем не говорить, потому что, раз начав, я уже не могу остановиться.

– Он любил гулять. Даже в холод и дождь. Когда он начал ходить, то не пропускал ни одной лужи, чтобы в нее не залезть, и мы на всякий случай брали с собой сменную одежду. – Я улыбаюсь этому воспоминанию. – И даже после того, как он заболел, и мы возили его в инвалидном кресле, он все равно обожал бывать на улице и во время дождя откидывал голову и открывал рот.

Брианна смотрит на вафли, щедро сдобренные мороженым и горячим шоколадом.

– Мою сестру мама тоже возила в инвалидном кресле.

– Я знаю.

Осторожно, Макс. Не испорти все дело.

– У нас с твоей мамой много общего.