После грозы

Я начинаю твердить, что мне не нужны эти деньги, что это ничего не изменит в наших с ней отношениях и она должна их принять, потому что в противном случае я не смогу жить спокойно.

– Мама, не надо! Я сам все улажу.

Я вздрагиваю, когда раздается голос Карла. Смотрю на него, а он заявляет безапелляционным тоном:

– Деньги Алекса останутся у тебя, Шарлотта. А чеки можешь порвать. Ты все равно не предъявляла их к оплате.

Я молча вытираю слезы. Ну как они не понимают, что я не могу взять эти деньги себе? Алекс наверняка до сих пор на меня злится! Я мотаю головой, но Карл успевает высказаться прежде, чем я открываю рот:

– Поговорим об этом позже. Ты расстраиваешь маму.

Я снова смотрю на Бренду, изображаю на лице улыбку и говорю:

– Да, конечно. Это может подождать.

Я целую ее руку и прижимаюсь к ней щекой, пока Бренда наконец не успокаивается. И все время твержу, что все это не важно, и она соглашается, кивает.

Карл прав. Мы с ним поговорим об этом позже, наедине. Он наверняка поймет, почему я так хочу избавиться от этих денег. А пока единственное, что имеет значение, – это здоровье Бренды, чтобы она поскорее выбралась из этой проклятой больницы!

Глава 22 Новая работа

Две недели врачи проводят различные тесты, оценивая состояние здоровья Бренды. Мы с Мартой и Карлом все это время живем по расписанию. Карл отвозит меня в больницу утром, целует мать и едет на работу. После обеда приходит Марта и мы ухаживаем за Брендой вместе. Карл сменяет нас вечером, но часто остается и на ночь.

Он продумал все до мелочей, чтобы я чувствовала себя независимой: нанял водителя, который возит меня в больницу и обратно; оставляет на столе деньги, чтобы я могла делать покупки. И даже если собирается остаться у матери на ночь, к девяти вечера обязательно заезжает домой и мы вместе ужинаем.

Однажды вечером Карл возвращается раньше обычного, и глаза у него заплаканные.

– Возникли проблемы? – взволнованно спрашиваю я.

– У мамы… не очень хорошие показатели.

Значит, доктор сказал ему то же, что и мне: что после инсульта здоровье пациентов ее возраста редко восстанавливается полностью. Левая сторона тела Бренды частично парализована, и вполне вероятно, что ее подвижность так и останется ограниченной.

– Маме придется пройти реабилитацию, – продолжает Карл. – И доктор советует поместить ее в хороший специализированный медицинский центр…

– Что? Никаких центров!

– Хотя бы на время, пока она не научится ходить…

Как ни старается Карл держать удар, взгляд выдает его сомнения. Я бью кулаком по столу – настолько это предложение меня шокирует.

– Мы не повезем Бренду ни в какой центр!

Карл обводит комнату растерянным взглядом, потом повторяет слова врача: возможно, Бренда никогда не сможет жить одна, а ее дом совершенно неприспособлен для человека с ограниченными возможностями. И что в первое время его матери придется передвигаться на инвалидной коляске, а возможно, Бренда будет прикована к ней до последнего дня…

Я снова стучу кулаком – чтобы Карл замолчал, а еще потому, что хочу привлечь его внимание.

– Ты закончил свои пессимистические рассуждения? Карл, твоя мать жива! Да, ей придется немного изменить образ жизни, но и только! И ее здоровье обязательно восстановится. Я слышать не хочу ни о каком спецзаведении! Мы сами о ней позаботимся!

– Шарлотта, у моей матери даже спальня на втором этаже!

– И это, по-твоему, серьезная проблема? Перенесем спальню на первый этаж, и все!

– Ты не понимаешь! – перебивает меня Карл. – Я не знаю, сколько времени это займет! Несколько месяцев? Год?

Он говорит так, словно наступил конец света!

– Даже если год или больше, – сердито отвечаю я. – Дома твоя мать будет чувствовать себя намного лучше. Ей уже не терпится увидеть сад, и она мечтает о том, как будет готовить свой любимый овощной суп!

Карл тяжело вздыхает и произносит с дрожью в голосе:

– Но я же не могу… все время быть рядом с ней! И ты тоже. А Марта – она рано или поздно уедет домой.

Он закрывает лицо руками и плачет. Я подхожу и обнимаю его, но от этого Карл еще больше падает духом. Он хватает меня за руку и шепчет, что не знает, что ему делать, приходится думать о многом…

– Карл, ты просто очень устал. За все это время ты ни одной ночи не спал как следует. Бренда поправится, вот увидишь! С ней все будет хорошо. Я о ней позабочусь.

– Но что, если она больше никогда не сможет ходить?

– Никто не сказал, что это неизбежно! – отвечаю я с негодованием. – Мы что-нибудь придумаем! Решение можно найти всегда! Разве не ты мне это говорил?

Карл кивает, но продолжает плакать и, прижимаясь ко мне еще крепче, твердит: «Да, конечно!» Я прошу, чтобы он доел ужин и отправлялся спать. Я никогда не видела Карла таким ранимым. Он пытается возражать, но я подталкиваю его к двери в спальню. Я сама посижу с Брендой сегодня ночью! Это удивительно, но я чувствую себя сильной. Карл и Бренда нуждаются во мне, и на этот раз я их не подведу…