После конца (ЛП)

Спустя полчаса мы сидим в кабинке закусочной «У Рут», уплетая молочные панкейки с клубникой. Джуно собирается пить кофе, высыпав в него целый пакетик сухих сливок, отчего теперь оно больше смахивает на желтовато-коричневый раствор не пойми чего. Она кривится, делая глоток.

— Тебе не обязательно пить кофе, — говорю я. — Некоторые люди на завтрак пьют чай. Конечно, не те, кого я знаю, но…

— Пытаюсь приспособиться, — говорит она, прищурив глаз, и с отвращением морщит нос. Но я-то вижу, что душой она сейчас не за столом. Мысли ее витают далеко-далеко. И вот она сидит с минуту, словно в трансе, а потом качает головой.

— Я просто не могу избавиться от мысли, как взрослые могли врать своим собственным детям все эти годы.

— Вместо «как», стоило бы спросить «почему», — говорю я. — Мне ваши взрослые кажутся хорошими людьми, и если они соврали вам, значит на то была причина.

— Я уже прокрутила в голове столько вариантов, — признаёт она, — их убеждение, что человечество наносит вред земле, мне понятно. И оно вполне обоснованно. Но почему бы, отвезя нас к чёрту на кулички, не указать это как причину? Зачем сочинять такую детальную легенду?

— Видимо, они не хотели, чтобы вы оттуда уехали, — предполагаю я, — раз они удерживали вас на такой небольшой территории, значит, имели серьезные основания оградить вас от контакта с остальным миром. Например, боялись преследования. Или считали своим долгом сохранить некую тайну. Кстати, и то, и другое могло послужить причиной их похищения. И всё же, похищение нескольких десятков людей — это перебор.

— А столько врать — не перебор?

— И то правда.

Мы оба молчим, но мне не дает покоя какая-то мысль, засевшая в уголке подсознания.

— Хорошо, — наконец говорю я, — почему бы нам не начать с очевидного? Например с твоей «звездочки». Расскажи мне о нейпобольше.

— Такие есть у всех детей нашей общины. Они показывают нашу близость к Йаре.

— Но взрослые вроде как бы тоже близки с Йарой, и у них ничего подобного нет?

— Нет, — отвечает она. — Они поясняли это тем, что мы первое поколение детей, с рождения связанных с Йарой. Дети Гейи — или земли. Они все практиковались в этом, когда прибыли на Аляску. А мы были уже воспитаны, не зная ничего другого.

— По-твоему, это звучит правдоподобно? — спрашиваю я как можно деликатней. Потому как, на мой взгляд — это бред сивой кобылы.

— Теперь, когда я знаю, сколько раз взрослые нас обманывали — нет. Вообще не правдоподобно. Но мы безоговорочно верили этому объяснению…да и с чего нам было сомневаться в их словах?

— Если у каждого новорожденного ребенка в общине образование в глазу в виде звезды, должно быть твои родители и их друзья подверглись воздействию чего-либо на Аляске. Наподобие радиации или чего-то в составе воды. Но вот что странно, зачем бы им тогда врать вам об этом? Мне кажется, они могли бы выяснить, что именно произошло и так это и назвать: генетическая мутация. — До меня доходит, что я ляпнул, и я торопливо беру Джуно за руку. — Я имею в виду, хорошая генетическая мутация, а не какое-то там уродство.

Вяло улыбнувшись, она накрывает мою руку своей, чтобы показать, что не обиделась, и тут же кладет её обратно на колено.

— Есть еще что-то, что вас отличает? — спрашиваю я, накалывая ломтик хрустящего бекона и отправляя его в рот.

— Я уже рассказывала тебе об этом, но ты мне не поверил.

— Тогда расскажи еще раз. Раньше я был засранцем. А сейчас…ладно, я им и остался, но теперь у меня есть желание обо всем этом узнать.

— Майлс, мы не болеем. И не стареем.

От резкого вдоха аж кусок бекона пошел мне не в то горло. И лишь выпив стакан воды, и хорошенько прокашлявшись, я снова начинаю нормально дышать.

— Я помню, что ты это говорила. Но тогда я считал тебя шизофреничкой. Так что, может, повторишь?

— Мы не болеем. И не стареем.

— Что значит вы не стареете?

— Мы вырастаем и затем просто не стареем.

— И у вас нет никаких болячек?

— Нет. В смысле, люди ломают кости и все такое. Ничего сверхъестественного. Но мы не болеем.

Я колеблюсь и Джуно читает вопрос в моих глазах. — Моя мама умерла, когда ее сани провалились под лед, — говорит она и опускает глаза, разглядывая стол.

Я киваю, борясь с желанием сесть поближе и крепко её обнять. И судя по одинокому выражению лица, она была бы не против.

— Итак, осмелюсь предположить, взрослые объясняли ваш иммунитет к болезням и смерти близостью с Йарой, — говорю я.

Она не отвечает.

И вдруг у меня в голове все становится на свои места. Осознание сути происходящего поражает, как гром среди ясного неба.

— Джуно, — говорю я с такой нетерпеливостью, что она сразу поднимает глаза, — похоже, с вопросом «Почему их похитили?» мы уже разобрались. Говоришь, они не болеют и не стареют? Ну, кто бы этого не пожелал? Так мой отец, например, спит и видит.

— Но тогда это не лекарство, которое, как ты говорил, он ищет. Это целый образ существования. Жизни.

Джуно выглядит расстроенной. Похоже, действительность становится ей все понятнее.

— Жизнь на природе не имеет ничего общего со здоровьем и старением, — настаиваю я.