После Магритта

Холмс возвращается и следует вплотную за Футом, стараясь улучить момент, чтобы вставить слово. Теперь, как ему ошибочно кажется, такая возможность появилась.

Холмс. Правду говоря, сэр, я не совсем представляю себе, как выглядит ордер на обыск…

Но Фут продолжает шагать, огибая правый угол комнаты, в то время как Холмс, меланхолично следуя прежним курсом, выходит в дверь. На ходу Фут взвешивает и перекатывает на ладони пулю, и тут только переключает внимание на нее.

Фут. Да, на этом-то вы и попались. (С отсутствующим видом рассматривает предмет, лежащий у него на ладони. Кажется, он удивлен.) Когда Холмс вернулся в полицейский участок и описал мне сцену, которую наблюдал в вашем окне, я понял, что тут история почище даже, чем… (Он замолкает и поворачивается к жильцам, вытягивая вперед руку с зажатой в ней пулей.) Знает кто-нибудь, что это такое? (Телма поднимает руку.) Да?

Телма встает и берет у Фута пулю.

Телма. Это свинцовая пуля из пистолета двадцать второго калибра. Спасибо. (Она бросает пулю в жестянку; раздается звяканье) Сто пятьдесят.

Она возвращается на место. Фут подходит к ней и заглядывает в жестянку. Наклонившись, он извлекает оттуда пригоршню пуль и тут же разжимает руку. Он снова нагибается и вытаскивает на сей раз две половинки разбитого фарфорового сосуда, который содержал в себе пули и служил противовесом люстре. Фут разглядывает корзину с фруктами. Потом роняет обломки обратно в жестяное ведерко. Он обращается к Телме

Фут. Я обязан сказать вам, что ваш ответ меня не удовлетворил.

Телма. Повторите вопрос.

Фут. Не в нем суть.

Телма. Задайте другой.

Фут. Очень хорошо. Почему вы так долго не открывали дверь?

Телма. Она была заставлена мебелью.

Фут (скаля зубы). В самом деле? Ждали гостей, миссис Харрис?

Телма. Наоборот.

Фут. Если доверять моему опыту, так обычно поступают, как раз когда ждут посетителя.

Телма. Не изощряйтесь в логике, меня вы с толку не собьете.

Фут (рявкает). И часто вы нагромождаете у дверей мебель?

Телма. Да. Это преступление?

Фут (яростно). Хватит выуживать у меня мои профессиональные знания! Не для того я двадцать лет грыз гранит науки, чтобы любой невежда, узнав, что я полицейский, обращал мои мозги себе на потребу!

Его крик заставил очнуться Харриса, который тем временем погрузился в свои мысли. Решив капитулировать, он встает.

Харрис. Ну хорошо! Сколько можно играть в кошки-мышки?! Нет у меня телевизионной лицензии… я собирался ее приобрести, но как-то…

Фут оборачивается к нему.

Фут. Тогда, вероятно, у вас есть диплом Королевского хирургического колледжа?

Харрис (ошеломленный). Боюсь, что нет. Я не знал, что это обязательно.

Фут (говорит без пауз). У меня есть основания предполагать, что не более часа назад в этой комнате вы провели незаконную операцию без анестезии лысому негритянскому певцу ростом около пяти футов двух дюймов или пакистанцу — и что это только начало!

Харрис. Неправда!

Фут. Кроме того, этот дом — бардак!

Харрис. А вот это близко к истине… Телма, я говорил тебе раньше и буду повторять снова и снова…

Телма (сердито кричит). Заткнись, пожалуйста! Танцы, поездки, твои рубашки, массаж твоей матери — и так каждый день, нос утереть некогда!

Харрис (на взводе). Как раз об этом я и хотел поговорить: нет ничего противней женщины, шмыгающей носом…

Телма (кричит). Ну вот… стало быть, я подхватила насморк! (Отвернувшись от Харриса, она оказывается лицом к лицу с Футом.) Это преступление?