После меня

Джесс

Вторник, 21 марта 2017 года

Я настолько уверена, что рожу в машине скорой помощи, что даже удивляюсь, когда машина останавливается и меня начинают выкатывать на кресле наружу.

– Мы уже приехали? – спрашиваю я парамедика, который постарше и который сказал мне, что его зовут Терри.

– Да, мы сейчас доставим вас прямиком в здание. Там уже ждут те, кто вами займется.

– С ним все будет в порядке?

– Да, с ним все будет замечательно, – говорит Терри, улыбаясь мне. – Он заставил свою мамочку попереживать, да?

Я киваю и одновременно с этим стону, потому что схватки начинаются снова. Терри закатывает меня на кресле в приемный покой родильного отделения. Врач и акушерка уже ждут меня с тележкой для перевозки беременных. Я слышу, как Терри им что-то быстро говорит, пока меня на нее кладут. Я различаю лишь обрывки его фраз: что-то про время моих схваток и про то, что мне после родов нужно будет пройти всестороннее обследование. Второй парамедик передает местному персоналу мой чемодан и автолюльку. Затем меня завозят в лифт. Акушерка – очень полная женщина – берет меня за руку и говорит, что ее зовут Глория. Я стараюсь не думать о гиппопотамихе из мультфильма «Мадагаскар».

– Папа сюда уже едет? – спрашивает она.

Я уже собираюсь сказать «да», когда до меня доходит, что она имеет в виду отца моего ребенка.

– Нет, – отвечаю я. – Я от него только что ушла.

Ее брови слегка приподнимаются.

– Девушка, вы, похоже, подбираете для себя самые подходящие моменты.

Это заставляет меня улыбнуться. Я улыбаюсь впервые за несколько дней. А может, и недель.

– Но сюда едет мой папа, – говорю я. – Это мой единственный близкий родственник.

Когда снова начинаются схватки, она сжимает мою руку чуть сильнее.

– Роды вообще-то должны были начаться через три недели, – говорю я. – Я упала. Я переживаю, что это могло ему навредить.

– Парамедик говорит, что с ним все в порядке. Вы просто его разбудили – только и всего. И он решил, что пришло время ему появиться на белый свет.

Двери лифта открываются. Меня вывозят из лифта и затем везут куда-то налево по коридору.

– Мы сейчас проведем быстрое обследование, – говорит Глория.

– Я же вам сказала, что уже рожаю! – визжу я.

– Я знаю, – улыбается она. – Но нам необходимо уточнить, на какой это стадии.

– Хорошо, – говорит она некоторое время спустя, выныривая из пространства у меня между ногами. – Нам, очевидно, пора доставить вас в родильную палату. Не паникуйте, но он, похоже, уже очень хочет познакомиться со своей мамочкой.

– Вы больше никого в то помещение не пустите, правда? – спрашиваю я, будучи уверенной, что Анджела уже позвонила Ли. И он, возможно, уже едет сюда. – Я хочу видеть только своего папу.

– Хорошо. Туда никто не зайдет. Вы здесь в безопасности.

Говоря это, Глория сжимает мою руку. А я спрашиваю себя, догадалась ли она о том, что переживаю я не о самих родах, а о том, что будет происходить после них.

Меня привозят в родильную палату и кладут на топчан. Я смутно помню это помещение по экскурсии в родильное отделение, на которую ходила с Ли. Он, увидев здесь ванну, тогда пошутил, что он, по крайней мере, сможет принять ванну, пока я буду рожать. Но я не сочла эту его шутку смешной.

– Вам не обязательно находиться именно на топчане, – говорит Глория. – Я могу набрать для вас ванну, вон там есть мяч для родов, или, если хотите, можете сидеть на корточках на полу.

– Я буду находиться здесь, – говорю я.

Она берет больничный халат и помогает мне его надеть, а затем подсоединяет меня проводами к какому-то стоящему возле топчана прибору, чтобы контролировать сердцебиение находящегося во мне плода.

– С ним по-прежнему все в порядке? – спрашиваю я.

– Да, все хорошо.

Я закрываю глаза. Перед моим мысленным взором – лицо «Г», его маленькие ямочки, его улыбающиеся глаза. И когда снова начинаются схватки, я думаю только о том, что уже сгораю от нетерпения увидеть своего маленького мальчика.

Я толком не знаю, сколько прошло времени перед тем, как раздается стук в дверь. Все, что я знаю, – так это что я почему-то стою на четвереньках на топчане, с моего лица капает пот, моя задница слипается, и я вою, как дикий зверь.

– Кто это? – спрашиваю я акушерку. – Я не хочу, чтобы он сюда заходил. Я не хочу, чтобы он находился рядом со мной – ни здесь, ни в любом другом месте.

– Это ты про своего отца? – спрашивает Глория.

– Нет, – говорю я. – Я говорю не о нем.

– Хорошо, – говорит она. – Я пойду и посмотрю, кто это. Мимо меня никто не пройдет.

Она идет к двери. Голос, который я слышу, – это голос не Ли. И не папы. Это голос Сейди.

– Это ваша любовница, – громко говорит Глория, поворачиваясь и вновь поднимая брови. – Девушка, вы, я смотрю, точно времени зря не теряете.

Я начинаю смеяться – больше от облегчения, чем по какой-либо другой причине.

– Она – моя лучшая подруга, – говорю я.

– Вы хотите, чтобы она сюда зашла?

– Да, – говорю я.

Сейди подбегает ко мне.

– Эй, привет, – говорит она, потирая мои плечи.

– Почему ты сказала, что ты моя любовница?