После меня

И я знаю, что ты будешь думать, потому что это то же самое, что чувствовала я, когда впервые взяла тебя на руки. То же самое, что думают все мамы, когда они берут своего ребеночка на руки в первый раз. Но ты справишься, Джесс. И ты будешь знать, что делать. Не потому, что ты прочла соответствующие книги или запомнила то, что тебе говорили по этому поводу другие люди, а просто потому, что это твой ребенок и инстинкт подскажет тебе, что делать. Вокруг тебя могут оказаться люди, которые будут давать тебе совершенно другие советы и пытаться убедить тебя, что нужно действовать совсем по-другому – не так, как тебе подсказывает твой инстинкт. Возможно, если бы я находилась рядом с тобой, я была бы одним из таких людей. Но тебе нет необходимости их слушать, Джесс. Тебе нужно научиться доверять себе самой. Поначалу этого ощущения не будет, потому что ты будешь очень сильно переживать, но постепенно нервное напряжение будет спадать и ты начнешь доверять своему собственному мнению.

И я скажу тебе, почему ты всегда будешь права, Джесс. Потому что ты любишь этого ребеночка больше, чем кого-либо другого на всем белом свете. Ты – его мама, и ты будешь бороться за него так, как я боролась за тебя. И все, что тебе нужно делать, – это любить его, Джесс. Вот так вот все просто. И, пожалуйста, целуй своего малыша от имени его бабушки и говори моему внуку каждый день, что, хотя я его никогда не увижу, я его очень люблю. И я буду присматривать за ним – так, как я всегда буду присматривать и за тобой.

Анджела

Вторник, 21 марта 2017 года

Когда Ли приходит домой с работы, я сижу и жду его. Сижу и жду в детской, окруженная всем тем, что я подготовила для своего внука.

– О господи!.. – говорит Ли, вздрагивая, когда видит меня. – Что ты здесь делаешь?

– Вспоминаю, – говорю я. – Вспоминаю о том времени, когда ты только что родился на белый свет.

– Где Джесс? – спрашивает он, ставя на пол свой портфель и ослабляя галстук. – Она спит?

– Нет, – говорю я. – Она не здесь.

– Что ты имеешь в виду?

– Она ушла, Ли. Ушла сегодня утром.

Он таращится на меня. Я вижу, как на его лице появляется выражение паники.

– А ну-ка давай объясни мне все вразумительно, – говорит он.

Я поднимаюсь на ноги.

– Она рассказала мне о том, что произошло вчера вечером, Ли. Ей пришлось мне это рассказать, потому что ее чемодан стоял упакованным в коридоре и потому что я стала кричать ей, чтобы она не уходила.

Ли опускает взгляд. Он ничего не говорит.

– Я пыталась ее остановить, – продолжаю я, удивляясь тому, какой спокойный у меня голос. – Я зашла в ванную, где она принимала душ, и стала уговаривать ее не уходить. Вот тогда-то она мне все и рассказала. Она все знает, понимаешь? Ей каким-то образом стало известно и про Эмму, и про остальных.

– Не смеши меня, – говорит Ли. – Она не может этого знать.

– Может или не может, но она знает. Она также рассказала мне, что, по ее мнению, произойдет, если она останется. Она считает, что ты ее убьешь и что я буду врать в суде, чтобы тебя выгородить.

– О господи!.. Она что, чокнулась, да? У нее, видимо, в конце концов опять начались проблемы с психикой.