После "Нолдолантэ"(СИ)

- Да, поесть я смогу, - ответил он тихим голосом, не открывая глаз, и сразу же продолжил. - Но прежде, чем предлагать мне еду или лекарства - выслушай. Ты спасла меня, и я всегда буду благодарен тебе. Даже если, узнав правду, ты пожелаешь немедленно изгнать меня из своего дома. Знай, что я достиг Запада вопреки запрету валар...

- И потому думаешь, что я могу изгнать тебя? - неверяще перебила его нис. - Ты даже идти не сможешь.

Он прислушался к себе.

- Ползти смогу, - в телесной слабости не было ничего постыдного. Подлинной слабостью была бы попытка вызвать жалость к себе. - Я полз через лёд. Здесь же самый воздух придаёт сил, насыщает и исцеляет. Я не умру, оказавшись вне дома.

- Через лёд?! Но я говорила не о том, хватит ли тебе сил - а о том, отчего ты считаешь меня способной прогнать измождённого странника, который едва не утонул.

Маглор наконец узнал говорившую - не по голосу, а по первому вскрику. Он никогда прежде не слышал её сколько-нибудь спокойной и доброжелательной речи.

- Оттого, что ты можешь счесть это справедливым, госпожа Эльвинг. Вижу, ты не узнаёшь меня, но не можешь не помнить. Я - Маглор Феанарион.

Она вновь вскрикнула и долго молчала, а затем заговорила вновь, напряжённо, сдерживая гнев и боль:

- Посмотри мне в глаза, Феаноринг. Раз ты можешь двигаться, можешь и смотреть мне в глаза. Некогда в Арверниэне я училась ремеслу целителя, и мой наставник говорил, что целитель должен помогать всякому раненому, как бы к нему не относился. Я хорошо усвоила урок и буду заботиться о тебе, пока ты не окрепнешь. Намеренно причинять вред слабому и беспомощному, делом или бездействием, достойно одних орков. Но я не собираюсь разговаривать с орками.

- Мы поступили так же, - намёк был прозрачен. - Когда Маэдрос не сумел найти твоих братьев, мы судили тех троих нолдор, что завели их в лес. Подробно расспросив, чтобы верно оценить их деяния, мы стали совещаться. Только исключить их из рядов войска было бы слишком лёгкой карой. Изгнать, поведав обо всём лаиквенди, было нельзя. За пределами тех земель хозяйничали орки, и они могли взять изгнанников в плен. Маэдрос никого и никогда не наказал бы так. Тогда мы объявили, что отныне никто не скажет преступникам ни единого слова и не произнесёт их имён.

- Значит, в те дни вы ещё осуждали зло, причинённое невинным детям, - произнесла Эльвинг. - Да, я верю этому, Феаноринг. Вы и меня не трогали, пока я не повзрослела. Тогда ты должен счесть справедливым мой приговор. Я более не отвечу ни на одно твоё слово, и если ты попытаешься заговорить со мной - покину комнату. И я попрошу наказать тебя молчанием всех, кто питает ко мне хоть каплю уважения. Но прежде... да, прежде, я поступлю подобно тебе: подробно расспрошу, чтобы верно оценить деяния. Ответь... убил ли ты моих сыновей своими руками?

- Нет, - ответил Маглор, - и ты должна знать...

- Отвечай лишь на те вопросы, что я буду задавать, - жёстко прервала его Эльвинг. - Я не хочу слышать ни оправданий, ни просьб о прощении, ни слов о том, как ты сожалеешь. Если на твоём сердце лежит груз, я не стану его облегчать. Стал ли ты причиной смерти Эльронда и Эльроса - как те трое нолдор причиной смерти Элуреда и Элурина, или иначе?

Он чуть помолчал, подбирая слова так, чтобы не быть прерванным вновь. Несколькими словами он мог смягчить горе матери - если только она сама даст их произнести.

- Никто из нас не мог стать причиной их смерти. Эльрос выбрал Путь Людей и умер как Смертный, достигнув старости. Эльронд жив по сей день.

- Жив?! - на глазах Эльвинг выступили слёзы, губы дрогнули, и она поспешно выбежала за дверь. Маглор слышал торопливые шаги по лестнице - несколько громче обычных, почти беззвучных, шагов эльдар.

Очевидно, она не желала, чтобы Феанарион видел её плачущей - вернувшись спустя время, Эльвинг уже взяла себя в руки.

- Я не смела и надеяться, - медленно произнесла она. - Ты взял моих детей в заложники. У нас, в Гаванях, жили некоторые нолдор и синдар, спасшиеся из плена. От них я знала, что слуги Моргота делают с заложниками, если их условий не выполняют.

- Тогда отчего...

- Отчего я бросилась в море, а не к своим детям, чтобы попытаться спасти их? - закончила фразу Эльвинг. - Второй из вас был рядом. Я не смогла бы противостоять его силе. К тому же, как я слышала, заложников убивали и при попытке их освободить.

- Я желал спросить об ином: отчего ты не вернула нам Сильмарилл, если была уверена, что это - цена жизни твоих сыновей, - с горечью ответил Маглор. - Но если ты в самом деле не отличала нас от слуг Моргота - я понимаю. И я не согласился бы исполнить его условия даже ради спасения близких - зная, что буду обманут, и уступки принесут лишь большее зло.

Эльвинг немного помолчала, прежде, чем продолжить.