После огня идёт снег (ЛП)

- Кили, - продолжил Торин, - И я, и твой брат полностью поддерживаем тебя в этом. Преемственность Фили уже обеспечена, - если парень боялся навлечь на них политические неприятности, ему не следовало этого опасаться.

- Дело не в этом, дядя, - натянуто ответил молодой гном.

Дубощит вздохнул, чувствуя мгновенную растерянность оттого, что его юный родич так упорно противился своему же собственному благополучию.

- Совершенно очевидно, что без неё ты несчастен, - сказал он.

И действительно пережитые страдания отразились даже на внешности Кили. Несмотря на отросшую бороду, его лицо выглядело тоньше обычного, а по тому, как свободно сидела на нём одежда, Торин заподозрил, что парень потерял в весе - для гнома это была почти неслыханная болезнь. И если бы он не думал, что может помочь племяннику исцелиться, то был бы весьма обеспокоен его здоровьем.

Как будто прочитав его мысли, Кили устало вздохнул и объяснил:

- Дело не в том, что хорошо для меня, а в том, что хорошо для Тауриэль. Я не могу просить её стать моей женой. С таким же успехом я мог бы просить у неё разрешения разбить ей сердце.

Он говорил так, словно не мог представить себе большего горя. Ну конечно, верный Кили ещё раз с готовностью отказался бы от собственных желаний, если будет уверен, что на кону стоит благо тех, кого он любит. И всё-таки в этот раз Торин подозревал, что его младший наследник излишне щепетилен.

- А ты не думал, что её сердце уже разбито? - спросил он.

На лице у Кили появилось выражение глубокого отчаяния.

- Я знаю, что причинил ей боль. Вот почему я не могу сделать это снова. Я не могу просить её смотреть, как я умираю. Неужели ты не понимаешь? - его голос звучал так, будто он пытался убедить в этом не только дядю, но и себя самого, - Она ещё может от этого исцелиться. Она может полюбить кого-то другого. Но как только я женюсь на ней, она будет связана со мной навсегда. Возможно, я даже стану причиной её гибели. Говорят, что эльфы могут умереть от горя.

Торин слабо улыбнулся, тронутый этим проявлением искренней, настоящей любви.

- Кили, я уважаю твою самоотверженность, - сказал он, - Но Тауриэль уже полюбила тебя и этим сделала свой выбор.

Исходя из того, что Подгорный король знал об этой храброй эльфийке, он был уверен, что она была так же мало склонна забыть о возлюбленном, как и сам Кили.

- Торин, прошу тебя! - протестующе воскликнул молодой гном, - Я уже принял решение, - потом он, казалось, пришёл в себя, и его гневный взгляд смягчился, - Я глубоко благодарен тебе за то, что ты смог бы её принять. Я никогда не забуду, что ты предложил мне это.

Кили поклонился. Поднявшись, он заторопился к двери, как будто не хотел давать дяде возможность разубедить себя. Торин не стал его останавливать. По своему долгому опыту он знал, что спорить с младшим племянником сейчас, когда юноша уже принял решение, было совершенно бессмысленно. Гораздо лучше было позволить парню разобраться в себе, прежде чем говорить с ним снова. И кроме того, он инстинктивно чувствовал, что сейчас Дис сможет намного легче привлечь внимание своего сына, чем он сам или кто-либо другой. Однако вспомнив, что сестра ещё ничего не знала о том, что произошло, владыка Эребора сменил королевские одеяния на более скромный и удобный наряд и вышел из своих апартаментов, чтобы её найти.

*********

Когда Кили вернулся в свои покои, Фили поднял на него глаза, отчаянно желая снова увидеть радостное лицо брата, но тот выглядел ещё мрачнее обычного.

- Прежде, чем ты спросишь, нет, я не пойду к ней, - сказал брюнет в ответ на молчаливый вопрос старшего брата.

В первое мгновение Фили лишился дара речи и молча смотрел, как младший брат проходит мимо него. После новостей Торина он должен был бы воспрянуть духом, но хотя все объективные причины, мешавшие его надеждам, были устранены, казалось, в нём до сих пор шла какая-то внутренняя борьба.

- Ки, погоди!

Кили остановился у своей двери, повернулся и посмотрел на брата несчастными глазами, взглядом умоляя его не продолжать.

- Ты же знаешь, что Тауриэль ждёт тебя, - сказал Фили так мягко, как

только мог, чувствуя непреодолимое желание схватить братца за плечи и хорошенько встряхнуть.

- Я уже сказал тебе, что больше не причиню ей вреда, - голос Кили был полон отчаяния, - Пожалуйста, не проси меня об этом.

- Я лишь прошу тебя помнить о том, чего она хочет.

- Не надо.

- Кили, - увидев страдальческое лицо брата, Фили замолчал.

Ему вдруг подумалось, что Кили должен сам преодолеть эту последнюю преграду.

- Я иду спать, Фи, - брюнет открыл свою дверь и шагнул внутрь.