После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Западногерманское правительство отреагировало на это величайшей в истории Федеративной Республики охотой на людей, которая на целый день остановила все движение в стране. Правительство США прислало «специалистов» по борьбе с повстанцами. В конце мая поступила угроза взрыва, якобы от RAF, в которой говорилось, что 2 июня в оживленном центре Штутгарта будет взорвано несколько бомб, чтобы жители этого города смогли на собственном опыте испытать то, что пришлось пережить жителям Ханоя во время американских бомбардировок. Я подумал: RAF никогда бы не сделал ничего подобного. В моей квартире в Гейдельберге друзья обсуждали, что действия должны быть направлены на тех, кто несет ответственность, и что, хотя это может повлиять на тех, кто их защищал, это никогда не должно быть направлено на население в целом. Почему должно произойти нечто подобное? Все мои органы чувств переключились в режим тревоги. RAF немедленно выступила с заявлением, что они не имеют никакого отношения к этим угрозам: «Эти ложные заявления по своему содержанию, намерению, духу и способу их распространения, скорее всего, исходят от самих свиней». Однако это заявление так и не было обнародовано.

В середине моих размышлений обо всем этом 1 июня были арестованы Андреас Баадер, Хельгер Майнс и Ян-Кар Распе, 7 июня — Гудрун Энсслин, 15 июня — Ульрике Майнхоф и Герхард Мюллер, 20 июня — Бригитте Мёнхаупт и Бернхард Браун, а 8 июля — Ирмгард Мёллер и Клаус Юншке.

С этой волной арестов были арестованы все члены-основатели RAF. Неужели все уже закончилось? Были ли в РАФ другие товарищи, которых я не знал и которые продолжали бы борьбу?

Сразу после ареста Ульрика была отправлена в «Мертвое крыло» (Toter Trakt) в Кельн-Оссендорфе, где до сих пор находился Астр д Пролль. Это было заброшенное, побеленное медицинское крыло, отделенное от других тюремных зданий. Ульрика не видела там других заключенных, не слышала никого, кроме тюремных надзирателей. Акустическая изоляция. Сенсорная депривация. Белая пытка. Позже она описала в письме: «Ощущение... что твоя голова взрывается... Ощущение, что твоя камера движется... Ты не знаешь, дрожишь ли ты от жары или от холода — ты просто замерзаешь.