После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

В тюрьме моя изоляция была немного ослаблена: сначала мне разрешали смотреть телевизор с другими заключенными в течение двух часов раз в неделю, во время которых я должен был сидеть на воле с надзирателем рядом со мной. Позже мне также разрешили проводить свои полчаса во дворе, так называемый «свободный период», вместе с другими. Из своего окна я часто видел молодую турецкую женщину, которая всегда ходила одна, и во время вечерних разговоров из окна в окно узнал, что она была обвинена в убийстве. Она зарезала своего мужа. Поскольку она приехала в Германию совсем недавно, она не знала ни слова по-немецки. По ее лицу было видно, что она много плакала, но при этом от нее исходило чувство гордости, которое я заметил сразу же. Я подошел к ней однажды во время нашего пребывания во дворе, мы сразу же понравились друг другу и пытались общаться друг с другом с помощью пальцев, рук и глаз. Я начал учить ее немного немецкому языку, и нам разрешили продолжать занятия по часу в день в пустой камере. Это оказалось довольно сложно, потому что Фатима не умела писать. Однако со временем она научилась говорить и писать по-немецки. Я выучила турецкий язык и заказала немецко-турецкий словарь.

Я также начал готовиться к судебному процессу. Моим вторым адвокатом был Армин Гользем, с которым я познакомилась во Франкфурте в 1970 году с моим тогдашним бойфрендом. У него была хорошая репутация острого на язык адвоката по уголовным делам в политических процессах, всегда готового обнаружить несоответствия в доказательствах и перейти в атаку.

Мне предоставили доступ к моим делам, всего пять или шесть толстых томов, которые я начал изучать страницу за страницей. Я хотел знать, что известно прокуратуре. Я искал несоответствия и ошибки, чтобы указать на них адвокатам. Мы вместе обсуждали, какие заявления будут поданы и какой стратегии мы хотим придерживаться в суде.

В начале 1 972 года прокуратура уже отменила ордер на арест за убийство и покушение на убийство. Однако это показалось мне незначительным, так как я думал, что они все равно найдут способ приговорить меня по меньшей мере к 10 годам.

Мне были предъявлены следующие обвинения: пособничество преступной организации согласно параграфу 129, владение оружием без разрешения, подделка документов, пособничество в покушении на убийство в связи с перестрелкой на автостоянке в Бремгартене.