После осени. Поздняя РАФ и движение автономов в Германии (ЛП)

Было семь больших ферм, некоторые из них находились в деревне, другие были разбросаны далеко за ее пределами, так что мне приходилось каждое утро ходить из школы на большие расстояния, чтобы разносить газеты. Самой популярной фермой была, конечно, BUrgermeisterei^enn деньги и политика похожи на сиарртезианских близнецов, и хирургическая попытка разделить их до сих пор не удалась. Несколько небольших ферм, молокозавод, кузница, два небольших «колониальных магазина», пекарня, школа, несколько коттеджей и семейных домов, а также трактир «Элерс» как общественный центр завершали жизнь деревни. Церковь находилась в соседней деревне, и это не мешало жителям часто посещать ее. Только в церковные праздники, на похоронах и свадьбах торжественные толпы шли в церковь.

Торжественные толпы проходили мимо нашего дома с дымоходом в соседнюю церковь.

На нижней ступени социальной иерархии находились хауслер. Это было и наше место.

Для приемной матери это было бессмысленно. Ее социальное положение в деревенской общине имело особый характер и влияние. Ее не уважали, но ее боялись почти все. Люди старались избегать ее, но это было трудно из-за сети мелких услуг в ее доме. Это делало ее незаменимой, поэтому лучше было быть с ней в хороших отношениях.

Эта женщина была живым хитросплетением прошлой и настоящей жизни деревни, тайной и публичной. Не было почти ничего, что она не могла бы выведать. Она была в курсе всех уловок и грязных делишек, человеческие и нечеловеческие уловки и пускалась во все тяжкие, когда ей это было выгодно, нередко без какого-либо конкретного плана получения выгоды, часто просто ради удовольствия от разборок. В этом она, казалось, черпала свою жизненную силу. Защитная сила хитрости, сердечности и открытости, которую она расставляла, как ловушку, спокойствия и счастья, злобы и звонкого смеха. Она была злодейкой чисто дьявольского удовольствия, с которой лучше не связываться.

Даже ее внешность была необычайно внушительной и отстраненной: сильная, высокая женщина. Полнота ее тела нисколько не сдерживала ее жизненную силу, которая могла неожиданно перейти в агрессию. Тяжелые, длинные, блестящие черные волосы были завязаны в густой узел на затылке. Черно-карие глаза метались по полному лицу, которое я уже успел полюбить, когда оно таило в себе следы любви. Ее властность и лукавство делали его неприглядным.