После отбоя

— Как же так? Мы ночи не жалеем, чтобы подать пирог к праздничному столу, а юбиляр этого пирога и не заметил. — Потом смилостивился: — Может быть, к лучшему, а то еще обиделся бы — главная решающая сила слабо показана. Имей в виду: с умыслом. В одном из ближайших номеров дадим статью о передовой роли партийных организаций и парткома треста в решении производственных задач. Разумеется, за твоей подписью.

— Уволь, Анатолий Силыч, начинаются отчеты и выборы, от секретаря парткома пух полетит.

— Хватит напускать на себя скромность, Павел Иванович, все хорошо в меру…

Мини-холл постепенно заполнялся. От горкома прибыл член бюро, директор завода Снегов, из райкома партии — секретарь по промышленности, из крайкома — инструктор, которого в тресте никто не знал. Предчувствие Магидова оправдалось. Он сетовал: «Эх, вы, горе-организаторы, не могли обеспечить солидного партийного представительства. Подумаешь, персона — Снегов, с которым на дню по нескольку раз лаешься. Неужели в горкоме не нашлось другой фигуры? И у первого секретаря райкома не оказалось времени». Зато те, с кем говорил Магидов, — Верховный, как звали иногда начальника главка, его первый заместитель Виноградский, кадровик — пожаловали точно в обозначенное время.

Верховный подсказал:

— Семен Иулианович, помните о заповеди: чем короче речь, тем дружнее аплодисменты. Каков прицел?

— Минут двадцать, — ответил Скирдов.

— Правильно, — одобрил начальник главка. — Экономические, финансовые, производственные показатели в предновогодний вечер не звучат, это не бокалы с шампанским. Пошли?

Члены президиума растерялись: зал наполовину был пуст. Начальник главка удивленно смотрел на Скирдова, словно спрашивал: «Куда мы явились — на торжественное собрание или на скучную лекцию?!» Председательствующий Таранов тоже недоумевал, промелькнула догадка: «Обструкция!» Обычно на такие вечера, дополняемые концертами, танцами под оркестр, мест в зрительном зале не хватало.

Секретарь парткома старался скрыть свое волнение, придвинул, как всегда, к себе микрофон, с подъемом объявил об открытии торжественного собрания. Оркестр исполнил государственный гимн. Управляющий трестом взошел на трибуну…

Вновь зазвучал оркестр, да так громко, будто его разместили не там, где всегда, перед сценой, а в пустом ангаре. Высокие представители направились за кулисы. Снегов шепнул секретарю парткома:

— Не обижайся, Павел Иванович, хочу побыть на вечере со своими танкистами, — и миновал дверь банкетного зала.

Остальные, как бы нехотя, молчаливо усаживались за стол.

— Кого хороним? — мрачновато пошутил начальник главка.

— Все мы смертны, — в тон ему заметил Скирдов.

— Хм… Тяжелая аллегория, дескать, каждый из нас может дать дуба в одночасье. Ну, пророк, бери вожжи в руки, правь столом. А секретарь парткома почему забрался в конец, словно сирота? Давай-ка сюда, братец, поближе, поближе. Вот так. Ну, раз хозяева не желают захватывать бразды правления, придется начать мне. Не буду греха таить: побаивался я сегодняшней даты, очень побаивался. Евгений Георгиевич, — кивнул он на своего первого заместителя, — подбадривал, а я до последнего дня не верил. Страшило не то, что могли не уложиться в срок — с кем не бывает, но когда реклама распространяется со скоростью звука, пересекает границы края, захватывает министерства, и вдруг… И вдруг реклама превращается в рекламацию. За сим, как известно, следуют инфаркты. А мы все в добром здравии. Честь и хвала вам, алюминстроевцы, сами выдюжили, нас не подвели, а главное — накопили опыт, как теми же силами и средствами решать более крупные задачи. Вот за сие и прошу поднять бокалы.

Чокались дружно, произносили что-нибудь громкое, помпезное, вроде: «Большому кораблю…», «За правофланговых края!», «Не выпускайте штандарта из крепких рук!».

Вторым поднялся Евгений Георгиевич Виноградский.

— Я присоединяюсь к уже сказанному руководителем нашего главка и в свою очередь хочу искренне поздравить работников треста. Они выстояли, преодолели бесчисленные трудности. Что им помогло? Прежде всего, умелая расстановка сил и четкая организация труда. Не потревожили, дали спокойно поработать и подлечиться за границей управляющему Семену Иулиановичу, в это же время председатель постройкома сумел защитить диплом в строительном институте. Выезжали на сессию и другие заочники. Одним словом, инженерно-технический состав треста заслуживает самой высокой похвалы. За ваши дальнейшие успехи, алюминстроевцы!

После такого панегирика не удержался и спецкор Анатолий Силыч, он рассеял лукошко цветистых похвал в адрес главного инженера и закончил свой тост бравурно:

— За неугомонного организатора и зачинателя прогрессивного движения среди рабочей молодежи, за выдающегося строителя Андрея Ефимовича Магидова!

Скирдов наклонился к Павлу Ивановичу:

— Мы, кажется, здесь лишние? Может, уйдем?

— Подождем, фимиам еще не так густ, лампочки в люстре не потухли.

Становилось шумно. Начальник главка прокашлялся, привлекая к себе внимание, посетовал:

— Хозяев не слышу, — и посмотрел на Скирдова. Тот отреагировал буднично: