После пламени. Сборник

На Мосту Дарина в Мории, за миг до падения в бездну Гэндальф, пытаясь остановить Балрога, произносит: «Я служу Тайному Пламени и владею огнём Анора» [ВК. С. 341]. На синдарине, одном из эльфийских языков, «Анор» означает «солнце». То есть образ Гэндальфа связан не только с огнём как таковым, но ещё и с солнцем. Из плена Сарумана, с вершины горы после битвы с Балрогом и на выручку Фродо и Сэму в гибнущий Мордор Гэндальфа переносит орёл — птица-проводник [Пропп 1948. С. 254—257], символ солнца [Голан. С. 100, 103]. Другой тип проводника в иной мир — конь [Пропп 1948. С. 257], также ассоциируемый в мифологии с солнцем [Голан. С. 49—50], — воплощается в чудесном быстроногом серебристо-белом скакуне, лучшем из коней Рохана, на котором Гэндальф ездит без седла (белый цвет коня — цвет потустороннего существа, означающий потерю телесности, невидимость [Пропп 1948. С. 262], либо означающий сияние [Голан. С. 171]). Гэндальфа в образе Белого Всадника можно соотнести со славянским воинственным богом весны Ярилой (вспомним, что победа над Сауроном происходит весной), а также с одной из аватар Вишну в индуизме — грядущим истребителем зла Калкином, всадником на белом коне.

Заключение

Типологический анализ «Властелина Колец» показывает, что мотивы, образы, сюжетные линии и логика взаимоотношений героев романа укладываются в сюжетное мифологическое клише. То есть в анализируемом литературном произведении воспроизводятся, определённым образом преломляются и переосмысливаются универсальные мифологические категории, сохраняющиеся на глубинном уровне мышления человечества, присущие любой культуре (независимо от того, какой этнос является её носителем и на каком временном отрезке истории развития человечества она существует). Общемифологические универсалии остаются по сути неизменными (со временем меняется лишь форма их проявления в повествовании: начиная от основных мифологических жанров — мифа, эпоса и сказки — и заканчивая современным романом.

Возвращаясь к основной цели предпринятого исследования — выяснить причины, по которым оказалось возможным зарождение целой субкультуры на основе литературного произведения,— можно сделать вывод, что эти причины кроются в той достоверности, ощущении реальности происходящих событий, которые возникают у читателя, берущего в руки «Властелин Колец». Такая убедительность является плодом гармоничного сосуществования в личности автора двух составляющих: Учёного, который позаботился о выверенности формы и чёткости деталей созданного им литературного универсума, и Художника, который доверился своему воображению, эмоциям и интуиции, таким образом обратился к своему подсознанию, подсказавшему верные ходы в развитии сюжета и формировании характеров. Уникальность «Властелина Колец» как феномена культуры и состоит в том ощущении правдивости, которое возникает при знакомстве с этим произведением, так как, с одной стороны, автор романа напрямую обращается к глубинным структурам мифологического мышления читателя, с другой — помещает читателя в трёхмерное, почти осязаемое пространство. Так художественный вымысел становится некой особой реальностью, параллельным миром, обладающим притягательностью волшебной страны и почти земной материальностью, вызывающим желание приобщиться, узнать его лучше, может быть, принять участие в со-творении этого мира, овеществлении его. Таким образом, специфические особенности формы и содержания трилогии Дж. Р. Р. Толкиена «Властелин Колец» сделали возможным превращение её из просто литературного произведения в источник формирования субкультуры.

Приложение первое Ось и антиось

Во «Властелине Колец» есть один крошечный эпизод, сюжетно не значащий ровным счётом ничего. Тем не менее, этот «лишний» эпизод вдохновил множество художников, тщательно воссоздающих его на своих картинах.

Речь идёт о проплывании Хранителей через Аргонат.

Всё действие этого эпизода сводится к тому, что Арагорн впервые внешне проявляет себя как Король, но видят это только Фродо и Сэм. «Фродо обернулся и увидел… Колоброда? нет, пожалуй, не его. Усталого, вечно озабоченного Следопыта из Пустоземья больше не было. На корме лодки, гордо выпрямившись, стоял Арагорн, сын Арахорна… Тёмные волосы развевались по ветру, в глазах сиял свет: король, возвращающийся на родину из долгого изгнания» [ВК. С. 401]. Ни к каким последствиям эта сцена не приводит. Однако образ Аргоната — один из ярчайших в книге, а это значит, что при нулевой роли в сюжете Аргонат играет очень важную роль в символическом пространстве романа.